— Бабочка, — рычит он мне в самое ухо.
Похоже, он немного разозлился, но я не совсем уверена в этом. Потому что он снова это делает. Приближается очень близко... заполняя собой все мое пространство, и я не знаю, как с этим справиться.
— Я вся потная, — пищу ему.
Он зарывается лицом в мои волосы, делая глубокий вдох... чем шокирует меня до чертиков.
— Тебе нравится быть на сцене?
В его голосе сквозит разочарование. Кстати, в это время он напирает на меня всем своим телом, и я ощущаю напряжение, исходящее от него самого, но знаю, что это вопрос с подвохом. Я вступаю в опасные воды, потому что, похоже, умудрилась как-то спровоцировать зверя.
— Мне нравится зарабатывать деньги, — говорю я со всей убежденностью, на которую только способна.
— Тебя заводит это? — говорит он обвинительно. — Танцевать там для парней?
— Что?
Я в полном замешательстве. Он сказал мне, что не хочет, чтобы я была здесь. Сказал, что не доверяет мне. Но прямо здесь и сейчас, его тело говорит мне нечто иное. В данный момент я понятия не имею, собирается ли он растерзать меня или заняться со мной любовью.
Его руки скользят по всему моему телу, но я сомневаюсь, что он сам понимает, что делает это. Его хватка грубая, притягательная, а на своей шее чувствую его горячее дыхание. Я пытаюсь придумать ответ, но когда он быстро проводит ладонью у меня между ног, все мои мысли в раз разбегаются. Один маленький кусочек ткани и он сам все поймет. Трение его пальцев о ткань в том месте творит со мной что-то невообразимое.
— Лаклэн, я...
— Господи боже! — Он делает шаг назад и качает головой. — Это не сработает.
— Что ты имеешь в виду? — требую у него ответа. — Я проделала там хорошую работу. Ты видел все мои чаевые?
— Я знаю, что ты хорошо поработала. — Он вышагивает из стороны в сторону и смотрит на меня. — Поработала слишком хорошо, милая. Мне это не нравится. Какого хрена?
Ясно, что он сомневается в своей логике так же, как и я. Похоже, он не может решить, задушить или овладеть мной прямо здесь и сейчас. Никто никогда не смотрел на меня так, как смотрит он в данный момент. Как будто я его собственность. Как будто если бы кто-то еще прикоснулся ко мне сейчас, он бы сломал ему обе ноги и руку в придачу. Это не должно заставить меня что-то чувствовать, но я чувствую. И хуже всего то, что это последнее, что мне нужно. Мне необходимо обрабатывать русских, чтобы выведать нужную мне информацию, по крайней мере, хотя бы какое-то время.
— Ты ведь уже дал свое согласие на то, чтобы я здесь танцевала, — говорю я без энтузиазма. — И я не собираюсь жертвовать хорошим источником дохода только потому, что ты, видите ли, решил со мной покувыркаться в постели.
Его глаза смотрят в мои, и он смеется своим мрачным и убийственным смехом, отчего у меня сжимается все в животе.
— Ты очень самоуверенна, не правда ли, милая?
Я просто пожимаю плечами. Мы оба знаем, что он хочет меня, какой смысл это отрицать? Полагаю, такой человек, как Лаклэн, ценит мою честность. Ценит, что я не хихикаю и не смеюсь над каждым его словом, как некоторые другие женщины. Кроме того, очевидно, что я не смогу пройти мимо него, как надеялась, поэтому резкость может помочь ситуации.
Он опять нарушает границы моего личного пространства. Он так близко ко мне, что приходится искривить шею, чтобы смотреть на него, а моя спина снова оказывается прижатой к стене.
— Ты права, — говорит он сдавленным голосом. — Я не доверяю тебе точно так же, как и хочу тебя, Мак.
Не произношу ни слова в ответ, но мне и не нужно. Его глаза бродят по моему лицу, улавливая каждую деталь, как будто он что-то доказывает самому себе. Мои зрачки, наверное, расширены. Биологическая реакция. Ничего больше. И моя грудь вздымается чуть быстрее, чем обычно. Что естественно, ведь я только что закончила танцевать. А скачущий в горле пульса? Ему особенно это нравится, судя по глазам. Но это ничего не значит. Я устала, здесьжарко, и мне просто нужно убраться отсюда. Подальше от его властного присутствия и этой удушающей атмосферы.
— Я больше не хочу, чтобы ты танцевала, — говорит он. — Найду для тебя другое занятие.
— Что, черт возьми, еще за другое занятие, — спорю я. — Я не хочу делать ничего другого. Просто хочу танцевать.
Тьма просачивается, заполняя его зрачки, как смертельный туман, стирая любые оттенки серого. Он, наверное, не привык, чтобы женщины с ним так разговаривали. Или кто угодно, если на то пошло. Меня это не волнует. Ему нужно понять, что я не собираюсь подчиняться его прихотям, независимо от его репутации и того факта, насколько он может быть опасным. Возможно, именно это случилось с Талией. Она по природе своей была кроткой, покорной, стремилась угождать людям. Кто-то с недобрыми намерениями мог увидеть это и легко воспользоваться ею.
— Мы разберемся с этим позже. — Лаклэн резко отстраняется и прячет руки в карманы. — У меня есть дела. Одевайся и отправляйся в бар. Парень по имени Ронан отвезет тебя домой.
— Меня не нужно подвозить до дома, — пытаюсь спорить с ним.
— Это не обсуждается, — говорит он, направляясь к двери. — Спокойной ночи, Маккензи.
ГЛАВА 9
МАККЕНЗИ
Игнорируя указания Лаклэна, я пробираюсь в зал. Думаю, у меня, по крайней мере, десять минут, прежде чем один из его парней придет за мной.
Обхожу комнату, пристально наблюдая за русскими и стараясь подслушать их разговоры. К моему большому сожалению, они любят говорить на своем родном языке, из-за чего мне не удается продвинуться дальше. Но наблюдать за ними, узнавать их манеры и видеть, как они реагируют на других танцовщиц — само по себе хорошее начало. Один из них, на мой взгляд, слишком сильно распускает руки, хотя танцовщица демонстрирует кокетливыми хихиканьями, что ее это не сильно беспокоит.
Прохожу мимо его стола и специально задеваю тот, чтобы пролить стоящие на нем напитки.
— О нет, — ахаю я. — Мне очень жаль.
Парень смотрит на меня, и я виновато улыбаюсь:
— Это мой первый рабочий день.
Он достает платок из кармана костюма и начинает промокать им пролитую жидкость, продолжая при этом что-то бубнить себе под нос. Другая танцовщица, которую точно зовут Кая, смотрит на меня. Она жестом указывает через всю комнату, и прежде чем у меня появляется малейший шанс перекинуться парой слов с русским, один из ирландских громил возникает откуда-то из тени.
Он скрещивает руки на груди, и, уставившись на русских, изливает поток слов, значение которых мне не понятно. За исключением одного, которое я понимаю без переводчика...
Лаклэн.
Русский смотрит на меня и отмахивается, как от назойливой мухи, а ирландец хватает меня за руку, провожая до гримерки.
Испепеляюще зыркнув, он отпускает меня, и указывает на раздевалку.
— Тебе нечего делать в лаундж-зоне, — говорит он. — Если бы это был какой-нибудь другой парень, то его бы уже поджидали внизу, чтобы лишить некоторых выпирающих частей.
Оглядываюсь назад и скрещиваю руки на груди.