— Ты должна что-то знать, — дожимаю ее я. — Просто скажи мне, с кем она общалась. С кем из парней? Просто скажи с кем.
— Моя мать больна, мне нужно о ней заботиться! — чуть не плача, говорит она. — Господи, Мак, ты пытаешься убить меня?
Тяжесть моей вины душит меня. Все не так просто, как мне казалось. Я не хочу пугать Сашу, а тем более не хочу вовлекать ее во все это. Но мне нужно знать. И я сделаю все, что смогу, чтобы защитить ее, если до этого дойдет.
— Тебе точно ничего не грозит. Я обещаю.
Саша колеблется, а потом начинает вышагивать взад и вперед. Ее волосы спутались от того, что она так тянула за них, а ее глаза выглядят впалыми и уставшими. Мне интересно, что за человек сумел затащить такую милую девушку в подобное место, а затем оставил ее на произвол судьбы. Я его не знаю, но уже его ненавижу.
Похоже, Саша зашла в тупик, но приняла решение.
— Было несколько парней, которые проявляли к ней интерес, — говорит она быстро. — Донни, Шон, и какой-то русский громила. Я не знаю его имени. Он был здесь всего несколько раз, а я не обращала внимания. Тебе тоже не стоит, Мак. Ты должна забыть об этом, пока с тобой не случилось то же самое.
— Я не могу.
Она качает головой и издает вздох отчаяния.
— Ну, тогда ты тоже умрешь.
Не говоря больше ни слова, она проходит мимо, оставляя меня в покое, не мешая моему горю подниматься в моей груди .
ГЛАВА 21
МАККЕНЗИ
Ронан приходит за мной после полуночи, провожая к обочине, где Лаклэн уже поджидает меня в машине.
Ни один из них не проронил ни слова, до тех пор, пока Ронан с силой не опустился на пассажирское сиденье, а затем закрыл за собой дверь. Я едва успела пристегнуться, прежде чем Лаклэн вдавил педаль газа в пол и помчался в ночь. Костяшки на его пальцах побелели (так напряженно он сжимал руль), а все черты лица будто окаменели.
Мне бы стоило извиниться сейчас, но почему-то я не думаю, что это как-то поможет.
Когда мы возвращаемся к его дому, он тащит меня за руку внутрь. Конор все еще сидит в кресле, его выражение лица меняется от убийственного до полного страха по мере того, как его взгляд блуждает между мной и Лаклэном.
— Ради всего святого, — буквально выплевывает Лаклэн — Развяжи его. Сейчас же!
Я перебегаю с того места, где стою и делаю то, что он говорит, быстро развязывая свои же путы. Он съеживается, когда я отрываю скотч, и я снова чувствую себя засранкой.
— Мне очень жаль, — шепчу я.
Он даже не удостоил меня ответом. В тот момент, когда он оказывается на ногах, Лаклэн приказывает ему выйти. И вот мы остаемся в комнате вдвоем. Его холодный пристальный взгляд и я ... вся дрожу на этих своих тоненьких шпилечках.
— Иди сюда.
Я подхожу к нему, потупив взор, молча умоляя, чтобы он был снисходителен ко мне. Я знаю, что будет дальше. Я чувствую это каждой клеточкой своего тела. Но все пошло не так, как мне хотелось бы.
Как только я оказываюсь на расстоянии вытянутой руки, он хватает меня за горло, впечатывая меня в стену, а его глаза горят от ярости.
— Хочешь замутить с Шоном? — спрашивает он. — Вот как?
— Нет. — Я яростно качаю головой. — Не хочу.
— Может, тебе стоит пойти согреть его постель, милая. Это избавит меня от необходимости искать тебя. На самом деле, я уверен, что все парни были бы рады перепиху с тобой.
Я смаргиваю слезы от ранящих меня слов его ненависти.
— Ты же не это имеешь в виду.
— О, я имею в виду именно это, — говорит он. — Это то, как я считаю. Какая мне от тебя польза? Ты непослушная маленькая сучка, которая не делает то, что ей говорят.
— Именно это тебе во мне и нравится, — парирую я.
Его глаза загораются желанием, и я кожей чувствую его эрекцию, когда он вжимается в меня, пригвождая сильнее к стене.
— Разве? — спрашивает он. — Скажи мне, милая, ты думаешь, я люблю, когда моя женщина строит глазки другим парням, восседая у них на коленях?
Стыд поднимается внутри меня, и я не могу ответить. Это лишь раздражает его еще больше.
— Ты просто ни черта не понимаешь, — рявкает он. — Не понимаешь, что я поставил на кон ради тебя. И вот как ты мне отплатила?
Я вздрагиваю от ярости в его голосе, но это только заставляет его сильнее сжимать мое горло.
— Я сожалею, — кричу я.
— Не лги мне.
— Я сожалею, — клянусь я. — Мне не нужен этот Шон. Я просто подумала...
Слова не даются мне так легко. Что я могу сказать, чтобы он понял?
— Сейчас я хочу, чтобы ты вышла вот через эту дверь, — говорит он мне. — Хочу оставить тебя на произвол собственной судьбы. Ты такая же, как и все остальные.
— Нет, не такая же. — У меня глаза на мокром месте, и я серьезна. Не хочу, чтобы он так думал обо мне. — И я знаю, что ты этого не хочешь. Я буду вести себя хорошо, обещаю. Я твоя, Лаклэн. Я клянусь тебе.
— Моя? — он жестоко смеется, когда тянется к подолу моего платья и разрывает его голыми руками. — Не думаю, что имел удовольствие это проверить.
Все мое тело дрожит от адреналина в моей крови и нервов. Он так зол на меня, и если говорить начистоту, то я зла на себя не меньше. Но все не так, как я хочу, чтобы это произошло. Мне страшно. Впервые в жизни, мне по-настоящему страшно. Потому, что он действительно может причинить мне боль. Не физически. Но худшим из возможных способов. Он может уничтожить меня.
Лаклэну это под силу. А мне нужно, чтобы он не навредил мне. Мне нужно, чтобы он... я не знаю. Был добр ко мне.
По крайней мере, сейчас. Именно в этот столь уязвимый момент. Вот и все.
— Лаклэн, подожди, — умоляю я.
Он продолжает рвать на мне платье, вырывая куски ткани, как его глаза фокусируются на том, что находится сейчас у него под рукой.
Его руки на мне, грубые и карающие, и он даже не слышит меня сейчас. Мне нужно заставить его услышать. Я протягиваю руку и нежно обхватываю его лицо руками, переводя его взгляд на меня.
— Лак, — шепчу я. — Подожди, пожалуйста.
— Пожалуйста, что? — отрезает он. — Хватит с меня твоих насмешек, милая. Либо ты со мной, либо без меня. Честно предупреждаю, что вариант номер два не сулит тебе ничего хорошего.
В нем все еще говорит гнев. Стараюсь не дать ему добраться до меня, пока глажу его челюсть большими пальцами.
— Я знаю. Но я не хочу, чтобы наш первый раз был таким. Просто... позволь мне позаботиться о тебе.
Мои слова оказывают на него должный эффект, и он немного ослабляет напор. Не думала, что смогу достучаться до него. Он замирает, глядя мне в глаза. Выражение его лица смягчается лишь на долю секунды, а в глазах мелькает чувство вины. Зная, что он мой, я наклоняюсь и беру его руки в свои, поддерживая его, пока его ноги не касаются дивана. Он наблюдает за мной, как я вытаскиваю свой iPod из своей сумочки и прокручиваю список музыки. Я нажимаю play, а затем пристраиваю его на журнальный столик, постепенно высвобождаясь из остатков порванного платья под песню «Burning Desire» Ланы Дель Рэй. Я хочу, чтобы это было медленно и мило. Я хочу, чтобы он горел, как и я сейчас.