Из сада послышался детский смех - Константин, сын Долохова. Мои губы исказила мрачная усмешка - я только что нашел выход.
Пошарив на поясе, я вытащил флакончик с "Призрачной настойкой" и тут же влил в себя. Дом Долохова располагался несколько на отшибе небольшой деревеньки в десяток домов. Края дороги, идущей к дому, обильно поросли редким кустарником.
Выманить ребенка из сада было проще простого. Как я уже упоминал, одним квиддичом сыт не будешь. По-моему, вся популярность квиддича зиждется на том, что остальные магические спортивные игры еще хуже. Вот и Константин Долохов гонял самый обычный футбольный мяч, то и дело высоко взлетавший в небо за зеленой оградой.
Один короткий взмах волшебной палочки, и вот уже мяч перелетает ограду и скачет по дороге неподалеку от надежно укрытого кустарником меня. Достав волшебную палочку и откинув крышку с часов, я затаился в засаде.
Константин выглянул из ворот, осмотрел улицу, заметил мяч, немного помедлил, испуганно оглянулся куда-то назад, а затем подбежал к мячу. Тут то его и сразило мое невербальное парализующие заклятье. Он и вскрикнуть не успел.
Теперь нужно было действовать быстро.
Выбравшись из кустарника, я закатал штанину на ноге Константина и одним коротким росчерком волшебной палочки прочертил на коже ребенка небольшую кровоточащую ранку. Когда несколько капель крови упали в заботливо подставленный пустой флакончик, я заживил рану. Вскоре о ней напоминало только покраснение кожи, да едва заметная царапина. Именно этим да моей паранойей, и был обусловлен выбор ноги, а не руки или пальца. Царапина будет заметна, и она будет чесаться. А по отношению к своим рукам люди куда как более внимательны и щепетильны, нежели чем к ногам. Да и заметить царапину на руке было бы проще.
Посмотрев на часы, я тихо прошептал:
- Обливэйт! - Безжалостно вырывая из памяти ребенка воспоминания последней минуты и десяти секунд.
Константин покачнулся, и уставился перед собой совершенно пустым взглядом. Именно в такие моменты я чувствую себя совершеннейшим мерзавцем.
Сняв паралич, я поспешил исчезнуть в столь удачно разросшемся кустарнике. Он тоже был почти голым, как и все растительность, но благодаря зелью заметить меня нужно еще постараться.
Константин тряхнул головой и с удивлением огляделся по сторонам. Затем он словно что-то вспомнил, подхватил мяч и бегом поспешил обратно в сад. Поздно! Он не успел дойти до входа каких то три шага, как ему на встречу вышла мать.
- Сколько раз я тебе говорила не покидать сад, - нахмурилась она.
- Ну, ма, мяч улетел за ограду, - Долохов младший продемонстрировал матери доказательство.
- Отец же зачаровал его, чтобы подобного не было.
- Не сработали его чары.
- Все равно, не стоило тебе выходить. В следующий раз попроси сходить за мячом Грабби.
Дальнейший диалог я не слушал и поспешил тихо исчезнуть. А то больно подозрительно жена Долохова оглядывала окрестности.
***
- Приехали, юноша. Не знаю, правда, что вы тут забыли, - голос водителя грузовика вырвал меня из дремы.
Широко зевнув, я поблагодарил магла, рискнувшего подвести голосующего подростка, открыл дверь машины и спрыгнул на землю. Грузовик рыкнул мотором и, выпустив облако вонючего дыма, поехал дальше.
Имея на руках кровь сына, узнать местоположение отца было хоть и сложно, но не невозможно. Провозившись над колбами, ретортами и кодексом пару часов, мне удалось узнать примерное местоположение старшего Долохова.
Забавно, но он находился не так далеко от Хогвартса. Для аппарации не так далеко, естественно. Интересный выбор. Волдеморт столь уверен в своей быстрой победе, что оставил себе возможность прийти на помощь пожирателям, атакующим Хогвартс. Или он настолько уверен в быстром захвате Хогвартса, чтобы быстро позвать на помощь уже себе.
Из минусов можно отметить только то, что в том районе Шотландии я никогда не был. Поэтому добираться пришлось магловским транспортом. Сперва аппарация в Эдинбург, а потом на попутках. Такси в эту глушь не ходили, а для полета было довольно далеко. Так-то я и оказался в этом уголке Шотландии.
По моим прикидкам Долохов должен был находиться где-то на северо-западе большого массива Каледонского леса. Соблюдая все возможные и невозможные меры предосторожности, я двинулся в путь.
Лес был самый обычный, не особо густой, но старый, величественный и какой-то мрачный. Снега не было, несмотря на довольно раннюю весну, последние несколько дней были не по-весеннему жаркими. Лесная природа постепенно просыпалась после зимней спячки. Сквозь серый ковер прошлогодних листьев пробивалась первая трава. Вездесущий мох серо-зелеными волнами шел по камням, пням и даже засохшим деревьям, покрывая их от корней до самой макушки.