«Хотя, – подумал Серов,– должны к тому времени вырасти дети, мои и Шейлины потомки, и я их увижу в снах и наяву – если, конечно, протяну тридцатник. А это совсем не просто! Можно пасть со славой в Полтавском сражении или в битве с турками, можно при Гангуте утонуть, а можно загнуться от простуды, не говоря уж о холере и чуме… Антибиотиков нет, дажеаспирин еще в проекте, и панацея от всех болезней – ром и джин. Ну, в России водка и малиновое варенье… Зато народ со СПИДом незнаком, с куриным гриппом и атипичной пневмонией! Помирает честно и просто – от ран, полученных в бою, от геморроя, грудной жабы, подагры и удара»[32].
Он ухмыльнулся, вытащил из-за пояса трубу и осмотрел горизонт. Ничего… Ни корабельного паруса, ни рыбачьего баркаса… Только море в белых барашках, солнце да небо с перьями полупрозрачных облаков. Ясный день, даже не верится, что уже ноябрь… Но, с другой стороны, места тут южные, южнее Севильи и Гранады километров на шестьсот. Одно слово, Африка! Африка впереди, а за спиной Канарские острова, что станут лет через триста модным курортом, и не боевые галеоны будут плавать у их берегов, а яхты и серфингисты…
На мостик поднялся Сэмсон Тегг. От него пахло металлом, кожей и порохом. Встав рядом с Серовым, он кивнул ван Мандеру, подзывая его к капитану, и вымолвил:
– Умеешь ты с парнями толковать, Андре. Трудятся как дьяволы, клянусь Пресвятой Троицей! Я всегда считал, что язык капитану важнее ножа и пистолета.
– Покойный Брукс был лихой капитан, хоть и неразговорчивый, – произнес подошедший ван Мандер. – Спаси Господь его душу! Как подумаю, что мается он сейчас в преисподней, так в пот бросает!
– Все туда попадем, – легкомысленно заметил Тегг. – А пока мы еще пребываем в этой юдоли слез и печалей, надо добавить того и другого магометанским псам. Как будем брать их городишко? Ты уже придумал, Андре?
– На ночь ляжем в дрейф у берега, а ранним утром атакуем, – сказал Серов. – Главное, не пропустить городских огней, подойти на четверть мили и не напороться на какую-нибудь скалу. Надеюсь, Абдалла послужит нам лоцманом.
Бомбардир покосился на шканцы, где ватага де Пернеля заряжала мушкеты, осмотрел Абдаллу и с сомнением хмыкнул. Потом спросил:
– Куда мне стрелять? Как считаешь, крепость там есть? Или форты, равелины, береговые батареи?
Серов вытащил из-за обшлага камзола лист с планом укреплений, развернул и показал своим помощникам. Глаза у Тегга округлились.
– Чтоб мне в аду гореть! Это откуда, капитан?
– Де Пернель и Абдалла нарисовали. Рыцарю кое-что запомнилось, а Абдалла бывал в магрибских городах и в Эс-Сувейре тоже. Мелкий городок, население – «тысяч пять, рыбаки да торговцы. Крепости нет, гарнизон малочисленный и слабый.
Он принялся объяснять диспозицию, а когда закончил, Сэмсон Тегг, метнув взгляд на шканцы, произнес:
– Подозрительны мне эти двое, что Абдалла, что Деласкес. Парни наши их разговорили – ну, как обычно бывает… надо же знать, с кем ешь и спишь и с кем под пули лезешь… Тем более что взяли их не на Тортуге или Ямайке, а на испанской посудине.
– И что они говорят?
– Странная история, капитан. Будто приплыли они в Малагу за партией оружия. С Мальты пришли, на фелюке[33].
– За оружием? – Серов приподнял брови. – По заданию ордена или как?
– Или как. То есть по собственному разумению. Орденэтот, видишь ли, на Мальте укрепился и воюет с турками да сарацинами, так что оружие всегда в больной цене, особенно толедские клинки. Их из Испании трудно вывезти… Но наши шустрилы такое прежде проворачивали и барыши имели приличные. А в этот раз попались.
– На контрабанде?
– Нет. Местному алькальду[34] их рожи не понравились, слишком на мавров похожи. Судно велел арестовать, а приятелей наших схватить – и на дыбу. Деласкес, помнится, сказал, что прямо в Малаге их повязали… Но потом признался, что один знакомец их предупредил – бросили они свою фелюку и утекли в Кадис, от греха подальше. А там корабль стоял, этот проклятый «Сан-Фелипе», который мы разбили… Сунули взятку офицеру, все золото отдали, что было при себе, и тот их в трюме спрятал, обещал из Испании вывезти и высадить на Канарах. Такая вот история.
– Кому они это рассказывали? – поинтересовался Серов.
– Всем, кто спрашивал. Брюсу Куку, Мортимеру, Люку Форесту… ну, и другим тоже.
– И что тебе не нравится, Сэмсон? В Испании – инквизиция, и шутки с нею плохи. Правильно сделали, что утекли.
Бомбардир пожал плечами:
– Слишком ловко у них это вышло. Я по карте смотрел: от Малаги до Кадиса – сотня миль, три раза могли их словить, а не словили! Опять же этот испанский офицер с «Сан-Фелипе»… Наверняка из дворян, а деньги взял! Странно, разрази меня гром!
– Деньги всем нужны, так что я в их байках ничего странного не вижу, – заметил Серов и поглядел на шканцы. – А что ты о рыцаре скажешь, о де Пернеле? Он тебе тоже подозрителен?
– С этим хлопот не будет. Прямой, как мачта, простой, как топорище. Что на душе, то на морде и на языке. Но к берегу не он нас поведет, а этот Абдалла. А у нас осадка девять футов. Не приведи Господь, сядем на мель!
– Другого лоцмана нет, – рассудительно сказал ван Мандер. – Но я за этим парнем послежу! В два глаза буду смотреть!
– Пошли на мачты Рика Бразильца и Олафа, – велел Серов. – Пусть высматривают берег. А теперь…
Они склонились над чертежом, обсуждая план атаки. Попутный ветер раздувал паруса «Ворона», и с каждым часом судно приближалось к земле. К таинственному и страшному Магрибу, где правит султан Мулай Исмаил.
Их опасения были напрасны – Абдалла не посадил фрегат на мель и не разбил о скалы, а вывел точно к Эс-Сувейре. Берег, залитый тьмой, разглядеть не удавалось, город и порт тоже тонули во мраке, но мавр ориентировался по зареву, что затмевало звезды у горизонта. Как объяснил Абдалла, то были отблески костров на базарной площади, где веселье продолжалась всю ночь. Судя по этим огням, берег находился в миле с четвертью.
33
Фелюка – малое средиземноморское судно: длина 15-20 м, иве мачты с латинскими парусами и от 6 до 10 пар весел; обычно торговый корабль без пушек, но может нести легкие орудия.
34
Алькальд – в Испании и странах Латинской Америки: судья, который также возглавляет полицейскую службу.