- По-моему, вы путаете понятия, моя леди, - он улыбнулся. - Одиночество значит свобода. Это одно из важнейших её условий.
- И ты не боишься остаться один?
- Я Охотник. Я ничего не боюсь.
Именно так. Бесстрашие, одиночество и сила - вот три слона, на которых стоит свобода. Корвус не мог позволить себе привязываться, он не мог позволить себе проигрывать или бояться.
Сумерки вокруг них сменились почти непроглядной тьмою. Под её покровом каждый куст, каждое деревце в стороне от дороги казались затаившимся призраком. Высоко в небе зажглись звёзды. Корвус нашёл среди них Око Некс, далёкую холодную звезду, всегда указывающую на север. Ту самую, за которой он так часто наблюдал по ночам со скалы на окраине леса Сильвы.
- Может быть, остановимся на ночлег? - неуверенно предложила Рин. Корвус посмотрел на луну, прикидывая, который час.
- Уже устали, леди?
- Нет, но мы могли бы сейчас отдохнуть и двинуться дальше на рассвете.
Корвус скорчил гримасу.
- На рассвете самое яркое солнце, оно режет мне глаза. Лучше поедем дальше, а как устанете, найдём какую-нибудь пещеру и проспим до полудня.
- Хорошо, - девушка послушно кивнула. Уставшей она не выглядела, но дрожала от холода, хоть и завернулась в плотный плащ. Корвус и сам чувствовал морозное пощипывание на коже.
- Наденьте поверх своего плаща мой, - предложил он. Рин посмотрела на него с удивлением.
- Но... разве тебе самому не холодно?
- Тело Охотника гораздо выносливее тела обычного человека. Честно говоря, небольшой морозец мне даже приятен, освежает.
- А я совсем не люблю холода, - Рин дёрнула плечом. - Давай свой плащ.
Её пальцы были ледяные, когда Корвус передавал ей свёрток. Даже завернувшись во второй плащ поверх первого, девушка продолжала ёжиться. Корвус вспомнил, как она спрашивала его, когда он впервые предстал перед ней в облике ворона на крепостной стене, неужели тепло ушло навсегда.
Прошлое лето тоже было холодным, но не настолько. Неужели второй Ледяной век уже близко?
Они двигались всё дальше, пока Корвус не заметил, что Рин неуверенно покачивается в седле и безостановочно трёт глаза. Тогда он объявил привал. В стороне от дороги они нашли небольшую рощицу, под сенью которой их не должен был потревожить солнечный свет. Корвусу с некоторым трудом удалось расседлать и стреножить лошадь, хотя животное проявило при этом крайнюю несговорчивость, испуганно шарахалось от него и било копытом.
Вспомнив задумчивых и прекрасных единорогов в горах Монтес, он вздохнул.
- Неуверенна, что смогу заснуть на голой земле, - протянула княжна, с сомнением глядя себе под ноги.
- Ну конечно, вы же привыкли к пуховой перине, - Корвус растянулся под ближайшим деревом, подложив под голову седло. - Идите сюда.
- Ты... - Рин сглотнула и покраснела. - Хочешь, чтобы я легла рядом?
- Вам так будет удобнее. И теплее. Да не бойтесь, не съем же я вас!
Похоже, она не слишком поверила в истинность его слов, но всё же опустилась на землю рядом с ним и застыла, словно маленький настороженный зверёк. Корвус схватил её за руку и притянул к себе.
- Вот так-то лучше, - пробормотал он, укладывая себе на грудь её голову. Рин покорно забросила на него руку. Её сердце колотилось, как бешенное. От его ударов у Корвуса по всему телу расходились мурашки.
- Вы боитесь? - он мягко убрал с её лица выбившуюся прядь. Белокурые волосы девушки казались такими пушистыми, что он с трудом подавил желание зарыться в них пальцами. Рин едва слышно вздохнула.
- Нет.
Она обманывала, Корвус чувствовал. Иначе почему бы у неё так билось сердце?
- Сколько тебе лет? - спросила она уже сонным голосом.
- Шестнадцать.
- Правда? Я думала, ты старше, а на деле ты мой ровесник. Мне исполнилось шестнадцать чуть больше недели назад.
- Вот так совпадение, - усмехнулся Корвус. - Я тоже родился в изоке.
Рин подняла голову и уставилась ему в лицо внимательными глазами.
- Ты не шутишь? А какого числа?
- Понятия не имею.
Её глаза расширились.
- Я не знаю даже своих родителей, - поспешил объяснить Корвус. - Как я могу знать день своего рождения?
- Верно, - Рин снова положила голову ему на грудь. - Но это в самом деле удивительное совпадение.
Корвус ничего не ответил, и разговор прервался. Вскоре дыхание Рин стало тише, как у ребёнка в глубоком сне. Корвус смотрел на лунный блик, падающий сквозь просвет меж ветвями на её белокурые волосы. А потом он и сам заснул.
Наверно, это их недавний разговор о привязанностях так повлиял на него, что ему приснились горы Монтес. Корвус скакал на спине единорога по ущельям и скалам, а вокруг него в ночной тьме плясали сотни светящихся точек и слышалась песня гномов. Смутно знакомый, освежающий аромат плыл в воздухе, смесь лимона с мятой.