- Как красиво! - восхитилась девушка. Она гибким движением потянулась к парню и прильнула к его губам. От неожиданности у Гая перехватило дыхание, но в то же мгновение он обвил руками её тонкий стан, не давая разорвать поцелуй. Корникс проказливо засмеялась ему в губы и рыбкой выскользнула из объятий.
- Спасибо за розу. Жаль, что она быстро растает.
- Я могу замораживать её для тебя, сколько пожелаешь, - выдохнул Гай. Корникс улыбнулась.
Сейчас от неё веяло радостью и каким-то детским желанием пошалить, а ещё снисходительностью. Гай не питал иллюзий насчёт того, как она к нему относится. Для Корникс он был всего лишь младшим братом, милым мальчиком, о котором она заботилась, которому изредка дарила ночи, но не воспринимала всерьёз.
Чтобы понять это, Гаю не нужно было анализировать её слова и поступки. Он знал, как к нему относится каждый в башне посвящённых. Просто чувствовал желания и мысли собеседника. И после посвящения эта способность стократно усилилась. Иногда Гай казался себе самыми тонкими весами из лавки его дяди, идеальным прибором, созданным для измерения человеческих эмоций.
Корникс заплела волосы в небрежную косу и стала прибираться, чтобы освободить место для стирки. Гай пока растопил огонь.
- Слушай, а тебе снятся сны? - негромко спросила девушка. Она налила воды в лохань и вывалила туда грязное бельё из своей корзины. - Я имею в виду волшебные сны, пророческие.
- Ну, бывает, - уклончиво ответил Гай. На самом деле, видения посещали его почти каждую ночь, оглушительно-яркие, красочные. Но рассказывать о них не хотелось. - А почему ты спрашиваешь?
- Иногда я слышу голоса во сне, - девушка задумчиво посмотрела на него. - А иногда вижу места, в которых никогда не бывала. Это что-то значит?
- Всё, что угодно, или же ничего. Я не могу объяснить тебе твои сны, ты должна сама разгадать их. Но не расстраивайся, если ничего не выйдет, ты ведь ещё не проходила посвящение, поэтому неполноценная колдунья.
- Наше посвящение будет таким же, как и у вас? - с любопытством спросила Корникс. Гай лишь пожал плечами. Этого он не знал, но в глубине души надеялся, что с девушками наставники обойдутся мягче. Сам он до сих пор не мог вспоминать про посвящение без внутреннего содрогания.
- А как оно проходило у вас? - продолжала допытываться девушка.
- Непосвящённым об этом говорить нельзя, - отрезал Гай.
Корникс замолчала и нагнулась над лоханью. Гай чувствовал, что она слегка обиделась, впрочем, не настолько, чтобы испортилось настроение.
- Может быть, тебе помочь? - спросил он, разглядывая её согнутую спину и подол серого платья.
- Не стоит. Иди лучше в башню, я быстро управлюсь.
В башне царила тишина, Охотники уже разбрелись по своим спальням. После бани на парней обычно накатывало непривычное состояние расслабленности, и они быстро заваливались на бок. Заглянув в комнату, Гай первым делом услышал мерное дыхание Корвуса и понял, что брат уже в полусне.
От Корвуса, как всегда, веяло невозмутимостью и даже равнодушием. Странное дело, это равнодушие почему-то не отпугивало, а, наоборот, успокаивало Гая, дарило ему чувство надёжности. Он знал, что старший брат никогда не обманет его, не сделает ему больно, не станет использовать его в своих целях просто потому, что ему, старшему брату, ничего от Гая не нужно. Он всегда всего добьётся сам.
Быстро раздевшись, Гай заполз под одеяло. После долгого отмокания в горячей воде думать ни о чём не хотелось. Так, прислушиваясь к мерному дыханию Корвуса, он и заснул.
***
Проснулся Гай ещё до рассвета от холода и от звона мечей, слишком громкого для его чувствительного слуха. Продрав глаза, он обнаружил, что источником и того, и другого было распахнутое настежь окно. Постель Корвуса пустовала.
Завернувшись в одеяло, Гай подошёл к окну. Внизу, во дворе школы, увлечённо сражались две фигурки, в которых парень без труда узнал своих братьев, Брена и Корвуса. Эти двое часто устраивали такие поединки, как до посвящения, так и после.
Одевшись и прихватив с собой любимый кинжал, Гай спустился вниз, чтобы посмотреть, кто на сей раз выйдет победителем. Два Охотника танцевали в предрассветных сумерках смертоносный танец. Они двигались так быстро, что казались размытыми тенями, порождениями уходящей ночи. Мечи со звоном сталкивались в их руках и снова отскакивали, не нанося друг другу заметных повреждений.
Гай был не единственным зрителем этого ночного поединка. На земле у стены башни сидел Урсус и угрюмо следил за кружащими друг против друга бойцами. Гай сразу заметил, что брат чем-то подавлен. Это было странно, ведь Урсус обычно излучал уверенность. Но сейчас, глядя на завораживающий танец мечей, он с каждым мгновением становился всё мрачнее и мрачнее.