Тряхнув головой, Рин вошла внутрь. Не так уж и поздно, наверняка регентша ещё не спит.
К её облегчению, в будуаре горели свечи и витал запах крепкого яблочного вина. Значит, леди Лекс действительно бодрствует. Толстый ковёр на полу заглушил шаги девушки. Она подошла к тяжёлому бархатному занавесу, скрывающему проход в спальню, и уже подняла руку, чтобы постучать о косяк, когда звуки голосов заставили её замереть на месте.
- Ты не забыл запереть наружную дверь? - спросил голос леди Лекс.
- Ты уже третий раз спрашиваешь, - вздохнул мужской голос. Его манерная привычка тянуть слова и вкрадчивые нотки вызвали у Рин знакомое чувство отвращения. Сьерд Публий Гранд!
- Я спрашиваю потому, что вчера ты забыл это сделать, - укорила леди.
- И что с того? Никто из обитателей замка не забредёт в покои госпожи посреди ночи. Лучше иди ко мне.
За занавесом послышалась какая-то возня. Рин бесшумно подвинула его и заглянула в приоткрывшуюся щёлку.
Её ноги приросли к полу, краска бросилась в лицо. Леди Лекс в одной шёлковой рубашке сидела на коленях у полуголого сьерда Публия, запрокинув голову, обвивая его руками за плечи. Сьерд покрывал поцелуями её шею.
Значит, леди Лекс и сьерд Публий - любовники. Рин всегда это подозревала, но сейчас она почувствовала такое смущение, что впору было под землю провалиться. Не то что бы она никогда не видела полуголых мужчин. В жаркое время крестьяне и слуги часто снимали рубашки, когда выполняли тяжёлую работу. Случалось и такое, что она становилась невольной свидетельницей собачьих случек. Но никогда ещё ей не доводилось видеть, как это происходит у людей.
В самом подглядывании из-за занавеса было нечто постыдное. Это заставляло её краснеть ещё жарче.
- Какой ты ненасытный в последнее время, - жеманно протянула леди. Рука сьерда скользнула под её рубашку и погладила по бедру.
- Пользуюсь последними днями холостяцкой жизни, - с придыханием ответил он.
Леди резко отстранилась и сбросила его руки.
- О каких последних днях ты говоришь? Я ещё не давала согласия на свадьбу.
- Разве? Я думал, ты мне обещала, Лекс. Ты обещала выдать за меня княжну Рин.
Что?! Пальцы девушки крепко стиснули тяжёлый бархат занавеса. О чём он сейчас говорит? Леди Лекс действительно обещала выдать её замуж за своего любовника? От этой мысли Рин затошнило. Нет-нет-нет, так нельзя!
- Я тебе ничего не обещала, Публий, - резко ответила леди Лекс, поднимаясь с его колен. - Я сказала только, что не против отдать тебе одну из княжон. Но Рин - старшая дочь Люция. Возможно, у князя Тавра на неё другие планы. Ты уверен, что он не станет возражать против вашего брака?
- Не князь Тавр, а его величество Тавр I, - холодно процедил сьерд Публий. - Ты забыла о его коронации, Лекс?
- Прости, я по привычке. Ну тогда тем более ты должен спросить разрешения у своего короля, - леди подошла к маленькому столику у кровати и налила себе вина в чашу.
- С его величеством я как-нибудь договорюсь.
- Но почему именно Рин? Почему бы тебе не жениться на Рене?
Сьерд Публий поморщился. Рин захотелось его ударить за эту гримасу.
- С младшей княжной что-то не так. Какая-то она стала хиленькая, вот сегодня в обморок упала. К тому же она не в моём вкусе.
- А Рин, значит, в твоём? - леди Лекс глотнула и отставила чашу. Подойдя к любовнику, она стала медленно поглаживать его по голым плечам. - Уж не влюбился ли ты в неё часом?
- Ты же знаешь, дорогая, я люблю только тебя, - сьерд поймал её и снова усадил к себе на колени. - Но нельзя не признать, что Рин очень красива. Она настоящий необработанный алмаз. К тому же этот брак выгоден и мне, и ей. Она получит мои богатства, а я впишу в генеалогическое древо Грандов родство с Грейсами. К тому же, если что-то случится с Фенрисом, она станет наследницей Люция...
- С Фенрисом ничего не случится, - перебила леди Лекс.
- Дорогая, ты не можешь этого утверждать, он ведь встал на сторону наших врагов.
- Но Тавр обещал мне! - голос леди дрогнул. - Фенрис не только наследник Люция, он ещё и мой единственный сын, а я единственная наследница княжества д'Акве. Когда мы выиграем эту войну, Тавр дарует Фенрису помилование, и после смерти моего отца он объединит оба княжества.
- К чему сейчас эти споры? - примирительно вздохнул сьерд Публий. - Лучше поцелуй меня, дорогая.
Рин не стала дальше смотреть на их ласки. Она и так уже слышала достаточно. Позволив краю бархатного занавеса выскользнуть из своей руки, она бесшумно попятилась к выходу. В её голове в смятении метались мысли.