– Наверное, фамилии однополчан, – сказал Карл, призадумавшись.
– Так вот. Я потом прочитала в газетах о дерзком ограблении ювелирной мастерской купца 2-й гильдии Чичелева! При преследовании грабителей полицией, один из нападавших на мастерскую был ранен. Газета у меня сохранилась, я покажу!
– Да, я слышал об этом налете! Отец говорил об этом, – сказал Карл. – Чичилев объявил за поимку злоумышленников награду… Так может быть сразу обратиться в полицию?
– Карл, и все отдать в их руки? Когда все может достаться нам! Дело в том, что горбуна –то я знаю… Я когда-то была в городском ломбарде. Закладывала одну вещь. Так вот, это оценщик ломбарда Модест Скороход! Он еще шутить любит над девушками – так неприятно. При общении, все норовит до тебя дотронуться, или обнять… Неприятный господин…
– Ну, и что нам это даст? Вряд ли у себя в ломбарде он будет прятать украшения, да еще и с клеймом купца Чичелева!
Лариса, ухмыльнулась, глядя лукаво на Карла.
– А не надо нам шарить в ломбарде… Там точно ничего нет. Надо просто за Скороходом проследить!
Карл удивленно поднял брови:
– Ты что-то разведала?
– Конечно, мой птенчик! Я просто была у Скорохода вчера. Решила еще раз воочию убедиться, что это он. Зашла, якобы узнать условия выкупа своего колье… А от него мальчишка выходил. Шустрый такой, Бориской зовут, я его хорошо знаю… Что делать мальчишке в ломбарде? Я потом нашла его. Говорю, я заплачу, если записки Скорохода он мне будет приносить. А он мне: «Гони четвертак!» И из фуражки достает бумажку. Эту записку, говорит, велено вечером передать мастеру слесарных работ, какому-то Прохорову, кажется. Тот якобы должен лодку оставить завтра вечером в условленном месте. Я знаю где! Ну, как?
Карл поцеловал ее в веснушчатый нос.
– Ты настоящий молодец, Лара! Великий сыщик! Только зачем это нам? Даже если мы найдем сокровища. Там медальоны, браслеты, драгоценные камни… Все это реализовать потом будет очень трудно!
Лариса усмехнулась.
– Ты, главное, добудь их. И положи к моим ногам. А дальше – я твоя… А уж потом я найду способ, как их реализовать…
Карл тяжело вздохнул.
– А ты что, хочешь, чтобы золото досталось этим гнилым буржуям? Или банде «тузов»? – спросила Лариса.
– Ну, что же ты хочешь от меня?
– Я рассчитываю на твои необыкновенные способности, мой птенчик!
Карл сделал большие глаза.
– Но, ты же знаешь, рыженькая, они проявляются только в крайних ситуациях.
– Надеюсь, что если таковая будет – ты не подведешь!
– Не знаю. Не уверен, – ответил Карл, опустив голову, закусив губу. – Но, нам ведь тоже нужна лодка?
Лариса откинулась спиной назад, опираясь руками о холодные каменные плиты.
– Я уже подумала об этом. Нам придется посвятить в это дело третьего. Ты не против? Но он может достать лодку с веслами.
– А кто это такой? – спросил Карл, любуясь девушкой в матроске.
– Мой гимназический приятель Варсофоний Кондратьев.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ. В МЕРТВОМ ГОРОДЕ
Осень уверенной гостьей стучалась в закрытые двери городка. Одним взмахом своей волшебной кисти она окрасила нежным пурпуром листья, мазнула желтым по кустарнику, заставила заплакать оловянным мелким дождем небо.
В тот бушующий под ветром осенний вечер двое людей в темном прятались под высокими деревьями парка. Волны ветра покачивали бледный немощный фонарь.
Вскоре к Карлу и Ларисе присоединился сухощавый и стройный Варсофоний Кондратьев. Он шел, гулко стуча каблуками, из дальнего острого угла улицы, которая блестела металлом луж. Кондратьев, юноша с легким пушком над губами и на подбородке, был в гимназической куртке с блестящим рядом пуговиц, в фуражке с гербом и неуставным лакированным ремешком.
– Госпожа Лариса, рад приветствовать… Господин Одинцов, если не ошибаюсь, – слишком сухо и картинно сказал Кондратьев.
Карл пожал новому знакомому руку. Сам себе он вдруг показался длинным и нескладным, рядом с этим стройным юношей. Есть люди, которые заставляют нас чувствовать себя гадкими утятами.
Лариса с удовольствием встретила Варсофония. При его приближении она едва заметным жестом поправила рыжеватые волосы.
Они двигались быстрым шагом, сквозь ветреное небо, вместе с рваными рукавами облаков, опустившееся близко к земле. Лариса шла посредине, гордая, как бы охраняемая двумя рыцарями.
Дом Модеста Скорохода утопал в изобилии осенних цветов. Астры, золотарник, анемоны и фиалки светились даже во мраке вечера, подрагивая от прикосновений ветра. Запах цветов смешивался с едва уловимым пряным духом реки. Окна дома были пусты и темны, и у ожидавших появилось чувство потерянного вечера. Они стояли у ивы, и едва успели укрыться, когда скрипнула калитка.