Хозяйка уже занимала гостей, когда Александр и Роман Сергеевич поднялись по небольшой поскрипывающей лестнице на второй этаж, где располагался кабинетик Дурманова.
-Прошу Вас проходите, - Роман Сергеевич пропустил гостя вперёд. Воронов прошёл: комната действительно была небольшой, не более шести-семи шагов из угла в угол; справа, возле занавешенного окна, стоял закрытый секретер, ольховый, украшенный липовым резным массивом; позади него, у стены, - два небольших сосновых книжных шкапа ( Александр заметил, что пару полок плохо просушили перед сборкой и несколько книг к ним приклеилось); у задней стенки - печечка и пара стульев.
-Присаживайтесь, присаживайтесь, - засуетился Роман Сергеевич, потом, пристроив гостя, сел сам.
-Итак, мы хотели продолжить важный разговор... Вы помните, на чём мы остановились?
Александр заёрзал на стуле, понимая, что совершенно этого не помнит.
-К большому сожалению, не могу вспомнить, - вскоре признался он.
-Ничего страшного, уверяю Вас. С кем не бывает. Тем более, что Вас постигло такое горе. Помнится, я тоже постоянно всё забывал, - успокоил Роман Сергеевич, но на миг посмотрел на Воронова с таким укором, что тому захотелось провалиться под землю. Затем глаза его снова стали печально-добрыми. Александр немного успокоился, продолжая чувствовать себя виноватым, и приготовился внимательно слушать.
-Мы остановились на обстоятельствах смерти Ваших родителей... Да будет им земля пухом, - Роман Сергеевич вздохнул. - Знаете, самой ужасной болезнью я считаю дифтерию. Пусть врачи-знахари со мной не согласятся. Ужасней нет! Какая ещё болезнь убивает так мучительно?! - воскликнул он. Воронов почувствовал себя дурно: воспоминания, только-только успевшие утихнуть, встали перед глазами, померещился тяжёлый запах, который появляется в любом доме, где кто-то болеет. Роман Сергеевич осторожно взял Александра за руку, словно успокаивая:
- Как я Вас понимаю. Понимаю, как никто другой... Если бы только врачи нашли лекарство. Но, Мой друг, этого не случится. Никогда. Науке не суждено победить эту болезнь. А магия могла бы помочь. Конечно, только сильная. Но где, Мой друг, её взять? И Вы, и даже я слишком слабы, поэтому мы не смогли их спасти. Это наша вина.
Роман Сергеевич продолжал смотреть, не моргая, прямо в глаза Воронову: - Это наша вина. Нам её нести. Ведь никто не обязан учить нас колдовству. Но что мешало нам учиться друг у друга? Сколько тогда бы Вы, мой милый друг, уже знали. Тогда бы Вы не дали болезни убить Ваших родителей...
Дурманов наклонился, заглядывая Александру в лицо, и понизил голос:
-Александр Николаевич, мы в долгу перед своими родителями. И его нельзя отдать одним лишь почтением памяти. Вы понимаете, это. Вы понимаете, что на всю их любовь, на всё их добро, мы теперь можем ответить единственным способом... Надо собрать все силы, все знания, чтобы отправить эту треклятую болезнь в небытие... Иначе мы оскверним их память... Разве Вы способны поступить так подло?
-Нет, - тихо ответил Александр.
-Тогда, мой милый друг, нельзя сидеть сложа руки, - Роман Сергеевич посмотрел ему прямо в глаза. - Нельзя.
После этого Дурманов осторожно выпустил руку Воронова и, вздохнув, повернулся к окну: было уже темно, и стекло отражало комнату, освещённую жёлто-оранжевым светом масляной лампы. Блики подрагивали, углубляли тени, придавая всему таинственный вид.
Александр смотрел в пустоту: мысленно он снова переживал те дни, когда родители умерли, когда он остался один. Это были болезненные воспоминания и чувства, но за ними уже ощущалось облегчение. Роман Сергеевич помог ему справиться с тем, что Александр долго в себе хранил, что камнем давило на душу. Словно доктор вскрыл болезненный нарыв, долгое время не дававший покою.
-Спасибо - слово прозвучало тихо, но Роман Сергеевич его услышал и, обернувшись, принял благодарность с доброй, приятной улыбкой.
- Я понимаю, что Вам надо всё обдумать, но необходимо спуститься в гостиную. Не уходите сразу, иначе моя сестра подумает, что сделала что-то не так, и сильно огорчится. Идёмте.
Дурманов и Воронов спустились. В гостиной царил приятный тёплый полумрак, создаваемый лампами под абажуром. Гости, благодаря стараниям хозяйки, находились в прекрасном расположении духа: здесь они смогли позабыть о своих проблемах; здесь ко всем равно хорошо относились. Анна Сергеевна одинаково мило улыбалась и старому инвалиду, и молодому бедному служащему, и Игорю Саврасову, зачарованно смотрящему на неё, и маленькой учительнице. Она умело поддерживала нити разговора, не позволяла никому заскучать, всегда находя интересную тему. Усадив Александра в кресло возле окна, Роман Сергеевич подошёл к сестре, с извинениями отвёл её в сторону и что-то шепнул. Дурманова ответила едва заметным кивком головы и вернулась к гостям. Её брат некоторое время стоял рядом, но, сказав несколько фраз, тихо заговорил с инвалидом, взял его за руку и повёл по лестнице.