- Как я рад вас видеть! - вокликнул Антон Осипович и хотел полезть обниматься, но вовремя себя остановил: на Александре был надет столярный фартук, уже украшенный опилками, стружкой и какими-то непонятными пятнами. "Голубушка" обещалась прибить Антона Осиповича, если тот умудриться испачкать шинель в начале недели.
- Как хорошо, что вы вернулись к жизни. Уже думаете вернуться в университет?
Воронов посмотрел на него задумчиво, вспоминая, как быстро написали приказ о его отчислении, после смерти отца-профессора.
- Сомневаюсь, что меня возьмут обратно
- Может, тогда в Московский поступите? - не отступал Антон Осипович.
- Может. Но над этим надо подумать. Месяц, другой у меня в запасе есть... Прошу простить, но мне надо идти.
- Не буду тогда задерживать, - улыбнулся почтальон. - Досвидания, Марта Юрьевна. Досвидания, Александр Николаевич, - покатился дальше по улице. Проводив его взглядом, Шмидт обратилась к Воронову:
- Сколько времени вам понадобиться, чтобы отремонтировать стол?
Александр посмотрел на расшатанные ножки, царапанную столешницу, трещины и прочие травмы:
- Неделя. Если получится - закончу раньше, нет - возможно, задержусь на день-два.
В узком окне мастерской возникли чьи-то любопытные лица. Кому-то из новеньких было любопытно посмотреть, как профессорский сын потащит упрямый стол, кто-то издевательски строил глазки, а Светлана Ивановна просто радовалась, что сосед стал оправляться от горя.
- Досвидания, Марта Юрьевна, - Воронов подхватил стол за края столешницы и приподнял его. "Тяжёлый, зараза," - с сожалением подумал он. Но по другому донести стол до сарайчика-мастерской у него не получилось бы.
- Досвидания, Александр Николаевич... И я очень рада, что вы вернулись к жизни, - в голосе Шмидт появилась лёгкая нотка теплоты. Вопреки многочисленным мнениям, она не была лишена чувств. Просто неукоснительно следовала правилам этикета, говорящим о постоянном контроле над лицом, жестами, голосом - контроле над чувствами.
Возле вокзала Антон Осипович увидел бредущего с чемоданом Иона Геннадьевича и радостно окликнул его. Но библиотекарь, никогда не избегавшие его, даже не обернулся и как-то поспешно затерялся в перронной толпе. Почтальон решил, что обознался, но всё равно обеспокоился. Правда, когда настала очередь нести письма в библиотеку, успокоился. Тяжёлая дверь была открыта, и Ион Геннадьевич сидел за своим столом, разбирая каталог по новым книгам, карточки в котором перепутались из-за ошибок помощника. Услышав, что кто-то вошёл, библиотекарь отодвинул узкий ящик к краю стола и надел песне:
- С дбрым утром, Антон. Рад тебя видеть. Как поживают родные? - Ион Геннадьевич вежливо встал. Он чувствовал, что почтальон чем-то обеспокоен, однако спрашивать его об этом напрямую было бы неправильно: начнёт сильно нервничать. А так выговорится и успокоится.
- Вашими молитвами, нашими стараниями всё хорошо, - оживился Антон Осипович, - Лёшка недавно похвальной лист за грамотность и чистописание принёс. Я рамочку сколотил и в ней на стенку повесил. Хотел ещё стеклом покрыть, но Александр Григорыч говорит, нету такого маленького стекла. Жалко.Лёшка у меня молодец. Недавно ещё одного ученика себе нашёл, сына Гришки-лавочника. Говорят, совсем от рук отбился. Учится плохо стал, двойки да тройки таскает. Того и гляди исключат.
Почтальон не переставая болтать выгружал на стол заказные журналы - разные альманахи, не запрещённые цензурой. Запрещённые, но представляющие литературную ценность приносили другие люди, чьи имена знал только сам библиотекарь.
В какой-то момент Антон Осипович заметил на рукаве пятно. Поскрёб его - то только сильнее въелось в ткань.
- Ну вот, теперь голубушка точно прибьёт, - грустно заметил он, - И где только умудрился его поставить ,не пойму. Я даже Александра Николаевича не обнял, чтобы об его фартук не испачкаться... Наверно, у вокзала поставил. Представляете, видел там человека, ей богу, вылитый вы. Но вы бы не убежали, окликни я вас. Я сразу понял, что ошибся.
Почтальон улыбнулся, не заметив, что Ион Геннадьевич начал нервно теребит пальцы, а пиджак насторожился, напрягся, словно его накрахмалили.
Когда библиотекарь расписался за получение журналов, Антон Осипович достал из сумки письмо и полюбопытствовал:
- У вас кто-то из родни в Сибири живёт?