- Да, дядя, милейшей души человек, - медленно проговорил он, взял письмо и, найдя на столе нож для бумаги, тут же его вскрыл. Написанное его успокоило, хотя, судя по лицу, не очень понравилось.
- Хорошие вести? - осторожно спросил почтальон.
- Весьма, - Ион Геннадьевич улыбнулся. - Хвастается, что дела пошли в гору и теперь он будет писать чаще. Подайте-ка вашу шинель, думается, у меня есть чем её очистить.
Когда счастливый, словно ребёнок, почтальон ушёл, Ион Геннадьевич устало опустился за свой столик и ещё раз прочитал письмо. Из-за него ему пришлось соврать: выдумать дядю и хорошие вести.
- Снова. Как я от этого устал, - вздохнул он и отбил по столешнице короткую, но затейливую дробь. Пресс-папье, которое с появление почтальона вело себя как любая благовоспитанная вещь, в мгновение ока превратилось в миниатюрного старичка с косматой бородой и седыми заячьими ушами на голове. Старый барабашка внимательно смотрел на библиотекаря, готовый слушать.
- Мне необходимо уехать. На неделю или на две. Не знаю, удастся ли вернуться раньше. Нужно, чтобы ты остался за меня. Согласен?
Барабашка коротко кивнул.
- Спасибо большое, - библиотекарь встал и направился в свою каморку - собрать необходимые вещи и рассчитать время. Барабашка спрыгнул со стола и преобразился. Слишком быстро и незаметно для человеческого глаза он вырос. Исчезли заячьи уши и борода. Волосы потемнели и стали короче. Рабочая одежда, в которой он обычно ходил, превратилась в костюм-тройку без пиджака, старую, но весьма опрятную. Лицо немного вытянулось, приобрело знакомые черты. Возле стола стояла точная копия библиотекаря. Барабашка немного постоял, привыкая к изменёному телу, затем сел за стол и принялся наводить порядок в каталоге.
Ион Геннадьевич никогда не покидал библиотеку по пустым, мелочным делам. Не такой человек. Поэтому в просьбах старый обитатель библиотеки отказывал редко. Кроме того, ему нравилось время от времени общаться с людьми. А в том, что подмену не замечали, он скромно славил свои актёрский и магический таланты.
Первый урок
Как и было условлено, в этот день Александр снова посетил дачу Дурмановых. Присутствовали всё те же лица: отставной солдат-инвалид, выживший в недавней войне с японцами, его племянница, преподающая в приходской школе, Игорь Саврасов, явно постаравшийся произвести на хозяйку дома благоприятное впечатление, несмотря на бедное платье, и ещё несколько людей, имён которых Воронов не запомнил. Все разместились в гостиной, где полукругом стояли стулья. Перед ними стоял небольшой столик, пока пустой. Дурманов прошёл между стульями, пожимая пришедшим руки и высказывая свою радость по поводу их прихода. Учительнице он аккуратно поцеловал руку: "Несказанно рад, что Вы всё же решились скрасить наше общество". Девушка лишь робко улыбнулась на такой комплимент. Затем Роман Сергеевич встал возле столика. Лицо его сразу утратило беззаботно радостное выражение, а взгляд потяжелел. Дурманов медленно обвёл взором присутствующих, задерживаясь на глазах каждого. Воронов замер, затаив дыхание. Воцарила тишина, нарушаемая лишь медленным тиканьем часов.
- Ведовство, колдовство, чудотворство, чародейство, - Роман Сергеевич вытянул руку, - все эти слова называют одно и то же. Наш дар, - на раскрытой ладони вспыхнул огонь, жёлтый и тёплый.
- Многие учёные умы ныне твердят, что ведунов и их чудес никогда и не было, что это выдумки, - Дурманов сжал ладонь. - Они просто не желают видеть очевидное. Укажешь им на описание ведунов в Библии, они назовут это сказками и выдумкой. Покажешь чудо - скажут, что это фокус. Даже если приведёшь им самого Господа, они не поверят! Но чудотворство существует, - Дурманов раскрыл ладонь, на которой продолжал гореть огонь.
- Столько упоминаний о чудесах и людях, их творивших, можно найти, стоит лишь захотеть узнать правду. Сколько ведунов указано в самой Библии! Сколько бед они смогли отвратить от людей, сколько спасли жизней! А сейчас они ни во что не верят. Прославляют одну лишь науку. Нет, сами знания хороши. Но, клянусь, эти знания принесли бы больше пользы вместе с чудесами... Жаль, что сейчас это невозможно.
Огонь потух.
- Кто может сказать, почему?
Ответ был. Но он ускользал, не желая облекаться в слова. Все молчали, с надеждой глядя на Дурманова. Тот ответил ласковым, но грустным взглядом:
- Вы знаете ответ. Он прост. Нам не у кого учится. Мы можем прожить всю жизнь, не зная о других чудотворцах, не пытаясь развить свой дар. Мы, словно нерадивый раб, закапываем свой талант в землю тогда, как он мог бы сослужить людям добрую службу... Но мы можем это исправить, мои друзья. Каждый из нас знает то, что не знает другой. Мы начнём учится и учить друг друга. Мы будем собираться здесь каждую неделю, в этот же день, - Дурманов вновь обвёл взглядом собравшихся. - Мои друзья, вы согласны?