Администрация забилась в угол. Маг лишил Хозяина основного инструмента, влияющего на творимую Проектором действительность, а… а… а-а…
АааааааааааааааПЧХИИИ!!!
Прошу прощения — весна, авитаминоз:)
…а приструнить восставших без него невозможно. Более того — когда страсти охладятся, бунтовщиков придется собрать вместе и… простить: как накажешь тех, на чьих головах стоит твой трон, особенно когда их — много? То-то. Всем амнистия! Радуйтесь — король великодушен! Ага…
Да, когда из гамеров выйдет весь жар, они либо смирятся с вымогательством ради комфорта, либо переедут в другую игру. Ворон уже знал, что переломный момент наступит с рассветом, когда пожары революции будут смотреться не так красиво, как ночью.
Но прежде, размышлял Ворон, Повстанцы должны успеть протиснуться в игольное ушко его замысла. Покидать Зал Советов магу больше нет нужды — он понял, что Автор не поддастся на провокацию, пока события не поставят ему «мат»…
Эй! А что, собственно, тут происходит? Какой еще «мат» Автору?!
Наверно, я и правда заболел. Температура поднялась и разжижает мысли…
Глава XVIII. В которой главный герой пробуется в качестве автора
Повстанцы ворвались в город и растерялись: впечатление возникло такое, будто кто-то раньше них отважился на штурм Вельзевула. Но чем больше кварталов оставалось позади, тем яснее становилась реальная картина: в вотчине Хозяина кровавый междусобойчик.
Улицы преграждали баррикады из мешков с песком, всюду разбросаны трупы NPC, полыхали железные бочки, оставляя зловещий отблеск на ночных окнах. Представители канализации — неистребимые грызлюки — стаями шуршали по городу, привлеченные запахом быстроостывающего обеда. Было жутко наблюдать, как эти твари грызли уши мертвых NPC, пока те не успели воскреснуть. (Несколько особей, тем не менее, Стрелец охотно принял в свои ряды.)
Еще одна картина привела в ужас Повстанцев, кто был родом из Вельзевула: на балконе одного из домов центрального проспекта был повешен Кристофер Глупый вместе с плюшевым медведем, прижимавшим к себе бочонок с надписью «Мёд». Детскую игрушку, подарок отца и память о доме, изуверы пригвоздили стрелой к сердцу чудака в клетчатом костюме и старомодной бейсболке.
— Суки! — не сдержался Гэгэ.
— Он же ни в чем не виноват, — вторила Джейн.
Уличные костры искажали тени, и на стенах домов, в подворотнях, мелькали черные приведения драпающих от рейда вельзевульцев. В глубине города шли бои — об этом грохотали далекие взрывы и орал встревоженный чат. С фасадов зданий кричали революционные граффити:
«Хозяин пидарас»
«Спасем Мэрлон от доната!»
«Все, что вы думаете, может быть использовано против вас на Страшном суде»
«Когда же это все закончится в Конце Концов?!»
«Просто не надо было быть мудаком»
«Долой эСэС! Мы не боимся смерти!»
«За Русь — нажрусь!»
«Делу — время, а потеху — щас!»
«Автор не несет ответственности за фантазию и ассоциации читателя».
«Хуй».
К какому месту революции прилепливалось большинство из этих лозунгов — бунтовщиков не волновало. Кажется, анонимные художники под шумиху втюхивали в смятенные умы свои личные идеи.
Никто не решался нападать на две сотни Повстанцев, кроме служителей правопорядка — естественно, из-за неравномерного распределения сил, патрули быстро размазывались по мостовой тонким слоем. Такая встреча даже обидела борцов за справедливость: они-то столько времени готовились к тяжелейшему отпору, а тут тебя и в ближайшие окрестности не могут толком послать.
Так, погоняя скорей маунтов, они прибыли к Площади Свободы Полисов. До Костяной Башни, Центрального Процессора — только руку протяни. Скоро все закончится, воодушевлялись Повстанцы, мы вернемся домой…
«И это все, так просто? — удивился Гэгэ. — Слишком легкая выйдет победа».
Тебе и так порядочно досталось.
«И Ты не дашь мне отыграться? За все».
История заканчивается, все будет хорошо. Через несколько абзацев ты получишь свою награду.
«Нет, я хочу добиться победы! Не нужно мне подачек».
Голова болит, у меня грипп. Колеса не помогают…
«Значит, и Ты тоже чувствуешь боль?»