С девушкой он как-то обменялся номерами и выяснил в переписке: что она живет в Израиле, ей почти тридцать, дважды разведена и два ребенка от разных отцов, служит в армии. И хотя на фото Джейн — сущий секс-ангел, всерьез подкатывать к ней Вася не был настроен. Нет, не из-за возраста, расстояния или ее «бойцовского» нрава. А из-за детей. Васе втемяшилось в голову, что тащить левых отпрысков на своем горбу он не станет. Но виртуально флиртовал с одинокой мамашей, оттачивая таким образом навыки донжуана.
«Я спать», — пишет, наконец, Джейн.
«Я тоже. Спокойной ночи».
«Целую».
Он принудительно тушит компьютер кнопкой питания, на мониторе которого не дрогнуло ни пикселя с тех пор, как зависла картинка, смахивает с дивана учебники с тетрадями (после учебы нашел целых пять минут на курсовую, пока виртуальные друзья в рейд не позвали), и валится на их место. Не постелив и не раздеваясь.
Но тут же дверь в его комнату с грохотом распахивается. От неожиданности Вася прыгает до потолка: в проеме при сером свете утреннего окна возникает силуэт, очень похожий на Дарта Вейдера!
— Чё за херня?!
Дарт Вейдер включает верхний свет, и Вася понимает, что обознался: этот злодей из какой-то другой истории.
— Папа, если это пранк, то очень хреновый, — бормочет он с перепугу. — Честно, я в последний раз. А потом сяду за курсовую.
— Твоих родителей не существует, — гудит четырехликий шлем.
— К-как?
Звонит телефон. Парень кидается к трубке, мимолетом соображая — что кому нужно от него в такой поздний, или слишком ранний, час, — и готовится орать на помощь. Номер не определяется.
— Алло? Помогите, ко мне ворвался психо…
— Твоих родителей не существует, — повторяет в трубке голос мрачного гостя.
— А-а-а! — Вася отшвыривает смартфон и забивается в угол.
— Не узнал меня, да? — говорит Ворон, неторопливо приближаясь к пареньку. — Я говорил, что в игру попадаешь не ты, а твоя душа, которая, впрочем, никогда тебе не принадлежала. Даже мысли, которые порхают у тебя в голове, складываются из мэрлонских знаков по формуле нашего синтаксиса (иначе как бы мы, мэрлонцы, нашли общий язык с вами, представителями недоносков Вселенной?). Вынь мысли из своей головы — и ты исчезнешь туда, откуда мы выкопали ваш дикий по всем понятиям этнос… Проклятый Автор, ты создал меня чересчур говорливым! Да… я с детства знаю историю Мэрлона, а теперь знаю, что все мои знания до сего момента, откровенная ложь. Моей планеты, моей родины в том виде, в котором она представлялась мне, никогда не существовало. И твоей, по всей видимости, тоже… Глубоко же Ты закопал меня, Автор. Придумал матрешку из миров, а самый внутренний наводнил главными героями. Ну, зато теперь я знаю, что такой — быть Автором, быть САМОМУ ПО СЕБЕ.
— Кажется, я вспомнил тебя, — говорит Вася. — Ты Ворон. Ты персонаж из игры. Но как ты… перелез из компьютера ко мне в комнату???
— Ты вспомнил, потому что я тебе так велел. Раньше я был частью Автора, теперь Автор — часть меня, а ты исполнитель моей воли. Но, честно говоря, ты мне без надобности. Я буду рассказывать сам о себе.
— Ты убьешь меня?
— Конечно! Но сперва посмотрю на мир твоими глазами.
Я одергиваю шторы и окидываю взглядом убогую панораму земной улицы: предрассветный час; по двору сам по себе катится автомобиль, выруливает к парковке, орошая светом фар пустоту без деревьев, игровых площадок, беседок и ранних прохожих, которым следовало бы неспеша плестись на работу куда-нибудь на другой конец города или за город. На занавесках в доме напротив проявляются и пропадают тени, но их отбрасывают не жильцы, атакованные приступом бессонницы, — они возникают сами собой на границе авторского и читательского воображений. И даже электричества, которому вверено питать осветительные и электроприборы, никогда не изобретали в этом самодельном мирке, состоящим из ста метров прямого вида за рамкой окна. Так что при желании можно выкрутить любую лампочку, и она все равно будет гореть в руках, исправно следуя доверенной ей подсознанием функции.
Возвращаю внимание в комнату Василия: стол с компьютером и часами, диван, кучка тетрадей, разбитый телефон, окно, дверь — несколько четких деталей внутри кубического пространства со стенами, полом и потолком неопределенного цвета и размера. На подоконнике возникает горшок с цветком и тут же пропадает, на стенах появляются и исчезают картины и фотографии в рамочках. По тому же неясному правилу комнату обставляет эфемерная мебель, книжные полки, расстилаются ковры, — которые вмиг испаряются, меняют формы, переносятся на другое место или заменяются чем-то другим. Лотерейный барабан дизайнерских решений, которые никак не могут прижиться, зафиксироваться в быстрой смене наскакивающих друг на друга псевдохудожественных галлюцинаций и читательских догадок.