Я постаралась поймать ощущение, как показывала Павлина, но вспышка ясности, подаренная адреналином, погасла, сознание снова помутилось. Оборот не удался.
— Господин! Господин! Здесь она!
Неизвестный голос приблизился, а потом вдруг будто споткнулся обо что-то:
— Госпо… Да быть не может!
— Чего не может быть, Нин Хван?
А этот голос уже был знаком, даже слишком. Что ж мне так не везет-то, а?! Почему?!
Потому что сама дура, вот почему. Не хотела, чтобы седьмой принц видел меня в человеческом теле? Лучше надо было прятаться. Или проворнее превращаться.
Шаги раздались где-то совсем рядом, и я сделала последнюю попытку, аж застонала от усилия. В голове взорвалась боль, я почувствовала, как по губам и подбородку потекло что-то теплое. В глазах потемнело. Но я еще успела услышать крик Лань Шияна…
Сознание померкло.
Я то приходила в себя, то проваливалась в забытье. Мир вокруг воспринимался мутным туманом, который к тому же раскачивался и вращался. Вроде бы меня очень бережно несли на руках, потом уложили в кровать и поили горькой настойкой, обещая дать сладкий финик, если я буду послушной и проглочу лекарство до последней капли. Я проглотила, но уснула раньше, чем получила обещанное угощение.
А когда я наконец проснулась в комнате, действительно в кровати, за окном царили сумерки. Вечер или уже утро? А может быть, вообще несколько дней прошло? Я вспомнила цапнувшего меня механического паука. Не похоже, что он меня просто ранил. Отравил? Впрыснул что-то магическое?
Хотя я очнулась, тело отказывалось слушаться, в меня словно свинца налили. Я только пальцем смогла шевельнуть, а вот поднять ладонь — уже нет.
С трудом я повернула голову. У моей кровати, опираясь рукой о край, дремал мой принц. Похоже, он всю ночь просидел без сна и теперь как сидел на коленях, так и задремал.
Я изо всех сил напряглась, чтобы сию секунду, пока он спит, превратиться в ворону и тикануть отсюда во все крылья. Увы… Кажется, проклятущий паук напрочь откусил мне возможность оборачиваться.
Я попыталась сбежать как есть, в человеческом теле. Какое там! Очень неприятное открытие заключалось в следующем: я не только не могла даже пошевелиться, чтобы мысленно не взвыть от боли. Я не могла даже стонать вслух! Горло будто железным ошейником пережало, дышать еще получалось, а стонать, кричать и тем более говорить — увы.
Мои слабые барахтанья таки разбудили седьмого принца. Он дернулся, вскинул голову и посмотрел на меня еще сонными глазами. Так посмотрел, что мне стало плохо. Ужасно!
— А-Яо… — это имя он буквально выстонал, рывком переместившись вплотную к моему лицу. — А-Яо…
Я с ужасом увидела, как по его лицу потекли слезы. Ек-макарек, он же реально думает, что случилось чудо! Что Линь Яо вернулась! А я ни писком, ни иероглифом не могу дать ему знать, как сильно он ошибается!
У меня аж перед глазами снова помутилось от злости и бессилия, я отвела взгляд, но принц истолковал по-своему.
— Ты ненавидишь меня теперь, да? Яо-Яо, ты права, я подвел тебя и не заслуживаю прощения. — Захлебываясь словами, он стиснул в пальцах простыню.
Я видела, как сильно он хочет протянуть руку и коснуться моего лица, но не осмеливается.
— Госпожа тоже проснулась? — послышался звонкий голос.
Принц резко замолчал, разжал пальцы и ссутулился. На вопрос появившейся из-за раздвижных дверей девчонки-воровки он не ответил, она сама бесцеремонно ворвалась. — О, шицзе, ты проснулась? Как ты?
Очередная попытка издать хоть какой-то звук не увенчалась успехом, наоборот, я снова почувствовала свинцовую тяжесть.
— Тебе надо отдыхать и восстанавливаться, — заявила девочка с важным видом, словно была авторитетной целительницей, не меньше. — Я тебе твою ворону принесла. Она очень нервничала, и я подумала, что она тебя ищет. Она, кстати, почему-то не каркает. Хм, и ты молчишь…
Мою ворону? Какую еще ворону? Павлину, что ли?
Маленькая воровка между тем поставила на мою постель деревянный поднос, прикрытый шелковым платком. Потом этот платок сдернула, будто фокусница. И радостно улыбнулась.
А я мысленно выругалась. Что, дурак пернатый, тоже онемел после укуса паука? А кто тебя, заразу, звал за мной лететь?!
Ворон расслабленно лежал на подносе и медленно, жалобно моргал на меня маленькими черными глазками. Дур-р-рак! Я его даже погладить не могла, руки будто налились тяжелым и болезненным.
Зато пернатый вдруг привстал, завошкался и неловко сполз с подноса мне на грудь, где и затих уже почти привычным теплым комком перьев.