Так Дунька-Никудышка прожила лето и зиму, а весной совсем откололась от куриного семейства. Даже ночевать стала неизвестно где. Во двор заявлялась только покормиться. Тут уж бабка решила сама отрубить голову Никудышке. Поймала её возле кормушки, привязала к дверной скобе и пошла в сени за топором. Дед в это время в лес по грибы собирался. Вышел из дома, видит — Никудышка привязана. Догадался, что бабка задумала недоброе дело. Отвязал Никудышку, шепнул ей на ушко: «Беги скорей! Спасайся, как можешь!» Никудышка взмахнула крылышками, кокотнула, вроде как спасибо сказала спасителю, и за огород — в крапиву.
Бабка вышла на улицу с топором в руках, дед спрашивает: «Тебе что? Дровишек поколоть али…» Бабка отмахнулась, заворчала: «Ах ты, окаянная! Отвязалась? Ну, погоди же, я тебя… всё равно поймаю…»
А Дунька-Никудышка с перепугу, наверное, и к кормушке больше не стала подходить. Даже на глаза не показывалась. Так прошел день, другой, третий… неделя… Бабка да и дед решили — коршун утащил Дуньку-Никудышку.
Шло время, хозяева и думать перестали о своей Никудышке. И вдруг… вышел однажды дед с утренней зорьки на улицу, направился в лес по грибы, а навстречу ему из-за огорода Дунька-Никудышка! А впереди неё целая стая — дюжины полторы — цыплят!
Пищат, галдят, чирикают, и она им в ответ квохчет: «Клух-клух!» Дескать: «За мной! Не отставать!»
Дед вернулся к избе, застучал в окошко, кричит бабке:
— Выходи скорей! Тащи топор! Заявилась твоя беглянка! Выбежала бабка на улицу с топором, а как увидела, какое богатство ей привела Дунька-Никудышка, так у нее и топор из рук выпал…
Дед засмеялся: «А ты ей голову отрубить хотела?!»
ПУШОК И ПОК
Шла Оля домой из школы. По пути из ворот одного дома выбежал белый маленький котенок и прямо ей под ноги. Оля наступила котенку на лапку, тот запищал. Ей жаль стало котенка. Она взяла малышку на руки, принесла домой и назвала его Пушком.
Оля накормила котенка свежей рыбкой, напоила молоком. Устроила для него спальный уголок в коридоре с мягким матрасиком, с подушкой и одеялом. Наевшись досыта, Пушок тут же уснул. Проснувшись, выполз в комнату. Оля вынесла его во двор на прогулку. Там, во дворе, ребята подбежали к Пушку, рассматривают, подзывают к себе: «Кис, кис!» А он и внимания не обращает, будто и не слышит, что его зовут. Тут к маленькому белому котенку подошел огромный, как волк, серый пес, по кличке Пок. Увидел он новожителя двора — залаял, а Пушок и на него ноль внимания. Пок залаял сердитей и громче, зубы оскалил, дескать, убегай, а то укушу. Пушок ни с места. Глядит пес на котенка, не понимает — во дворе все большие коты и кошки от его лая разбегаются кто куда, а этот такой крошка и не боится. Ребята тоже заинтересовались: «Почему котенок не отзывается на лай Пока?»
Пок подошел к Пушку ближе, молча лизнул его в морду, а тот взъерошил шерсть на спине и — лапкой его по носу. Ребятам смешно, а Пок поджал хвост, замигал, смотрит на них, вроде как спросить что-то хочет. А ребята и сами не могут понять, что творится с котенком. Оля унесла Пушка домой.
Утром, на следующий день, Оля опять вынесла Пушка во двор на прогулку. Ребята к нему, и Пок тут как тут, словно нюхом учуял, подошел к Пушку и опять лизнул его в мордочку. Пушок на этот раз не ощетинился, не зашипел и только лапкой похлопал по носу Пока. Ребята смотрят, ждут, что же дальше будет. А дальше Пок тихо поплелся в кусты шиповника, что ребята во дворе посадили, и Пушок за ним. Пок лег под кустик на траву, и Пушок с ним рядом улёгся. Ребята радуются — подружились!