Оказывается, супруга уже второй день названивает доктору в истерике. Муж ей изменяет, брак летит в пропасть, она много думает о суициде и немного о разводе.
Дальше – больше. Вдруг позвонили теща с тестем, чтоб их. Кричали в трубку, какой же он Виталий подлец и негодяй. Обманывает их дочь, гуляет направо и налево, ужасно много пьёт и руку на неё поднимает каждый день.
Виталий впал в полнейший ступор после звонка орущих старичков. Да, интрижки с его стороны были, он считал это даже нормальным, просто секс, не более. Семьей он дорожил, и никакая даже самая потрясающая любовница не смогла бы его увести. Да и жена Вика не такая уж монашка, он догадывался о её романах на стороне. Но пьянство и рукоприкладство – это, извините, перебор. Алкоголь употреблялся редко и исключительно по поводу, а жену он не бил никогда. Да, хотелось иногда, жуть как хотелось порой ей врезать со всей дури, но, увы. Не бил он её и даже не оскорблял.
Совсем, похоже, рехнулись, старые маразматики! А может, это Вика им специально наплела, к разводу готовится? Догадка не понравилась Виталию. Он думал о разводе, подозревал, что это однажды произойдёт. Их семья давно уже держалась лишь на ребёнке и привычке. А разве у кого-то после десяти лет брака по-другому? У них еще не так всё плохо. Да, есть измены. Да, нет любви. Ну и что с того? Их обоих это устраивает, это главное, им так удобно. По крайней мере, так ему всегда казалось.
Да нет. Просто решила в очередной раз встряхнуть опостылевшие отношения, попугать разводом. Проходили подобное, знаем. Побесится немного, получит подарки или что она там, дура, опять хочет, свожу в ресторан, признаюсь в любви и успокоится. Чёрт бы побрал этот кризис среднего возраста! Романтики ей подавай...
Но ближе к обеду Виталию позвонил участковый инспектор. Разговор оказался долгим и неприятным.
– Ну куда ты, сука, прёшь?! – закричал Виталий в окно на пытавшийся протиснуться между ним и потоком машин красный Пежо и с силой ударил по клаксону.
Виктория ждала мужа. Всё было подготовлено для последней заключительной сцены с его участием. Спектакль был в самом разгаре. Все актеры уже отыграли свои роли. Психолог, родители, участковый, соседи, сын, – каждого была своя написанная режиссером роль, и каждый, пусть не блестяще, куда им до Виктории, но справился. Наступало время последнего акта, кульминация пьесы. Звездный час Виктории. Поверьте, она выступит просто потрясающе!
Реквизит она подготовила заранее, Вика не пренебрегала любыми мелочами. Зеркало в прихожей было аккуратно разбито еще утром. Кухня усыпана битой посудой, пара не самых нужных тарелок и чашка с ярко-красным сердечком, подаренная мужем на день Святого Валентина много лет назад, были принесены в жертву Мельпомене. Последствия внезапной женской истерики были воссозданы с идеальной точностью. Прощальная записка, пропитанная безответной любовью и безграничной тоской, лежала на кухонном столе. Многозначительный статус «Простите и прощайте...» занял место на страничке в соцсети рядом с не менее грустными картинками, кричащими о сволочной любви. Всё было готово в ожидании главного зрителя.
Вика прошла в ванную. Скинула тапочки, сняла коротенький шелковый халатик и вытянула из него поясок. На одном конце пояса она соорудила петлю, а второй привязала к изогнутой трубе отопления на стене, используемой как сушилка. Вике не нравилась эта уродская конструкция, уже который год она убеждала мужа демонтировать её со стены, но тот лишь обещал, да так ничего и не делал. Теперь же эта труба станет её сообщницей, будет участвовать в постановке как главная декорация. Сильно затягивать узлы Вика не стала, требуемая достоверность была достигнута и без этого.
Из зеркального шкафчика она достала маникюрные ножницы и посередине пояска сделала небольшой надрез. Маленькие лезвия аккуратно разрезали ткань ровно в том месте, где пояс должен оборваться в нужный момент, момент её триумфа.
Ну, вот и всё готово. Где же ты, мой зритель? Занимай место в первом ряду, устраивайся поудобней, такой постановки ты ещё не видел и вряд ли когда увидишь.
Автомобиль Виталия уже полчаса стоял посреди шоссе, замерев в случайном поцелуе с красным Пежо. Оба авто словно в экстазе судорожно моргали аварийками, а их хозяева стояли чуть поодаль в ожидании полиции и мило беседовали.
Виталий был очарован хозяйкой Пежо с первого взгляда. Он узнал её. Яркая миниатюрная брюнетка Аня частенько мелькала на телеэкране в пустых, снятых на зарубежный лад ситкомах и ещё более пустых рекламных роликах. Он не помнил её ролей и то, что она рекламировала, он помнил её. Она привлекала его на экране, заставляла ловить каждое слово, взгляд и жест, была его несбыточной мечтой. А увидев Аню рядом, не далёкой картинкой, а вот так близко, на расстоянии нежного объятия, в секунде от поцелуя, он сдался без какого-либо сопротивления. Сдался возникшему из ниоткуда чувству.
Виталий удивлялся сам себе. Какая, к чёрту, авария?! Вы о чём? Жена с её дурацкими постановочными истериками была мгновенно забыта. Подождёт, никуда не денется. Для него сейчас существовала только красотка Аня. Он острил, шутил, старался обаять и расположить к себе милую брюнетку как только мог. И самое главное, явно не безуспешно. По её глазам он видел, она заинтересована, нутром самца чуял, что самочка очень даже не против. Он был счастлив. Он может ещё, способен любить! Она будет с ним!
Вика злилась. Виталий в гневе звонил ей, выезжая с работы, и по её расчетам должен был появиться дома уже час назад. Но так и не появился, гад. Не торопился на спектакль единственный зритель, совсем не торопился.
Ну ничего, ты за это ещё поплатишься, сволочь. Ой, поплатишься! Актриса ещё не отыграла эту так мастерски поставленную пьесу, а режиссёр в её голове уже придумывал следующую, ещё более драматичную постановку. Постановку мести.
Вика жутко замерзла сидеть в ванне обнаженной, вода быстро остывала, и приходилось постоянно добавлять горячей, то и дело крутить краны смесителя.
Наконец она услышала, как открылась входная дверь, и в квартиру вошёл муж. Сейчас он увидит следы её истерики в коридоре и на кухне, услышит шум воды и бросится в ванную. Вика рассчитала всё по секундам. Ну что же, пора! Лёжа в ванне, она аккуратно накинула шелковую петлю из пояса на шею и слегка затянула. Шаги Виталия были слышны уже рядом.
Ну, здравствуй, мой зритель! Здравствуй!
Вика медленно заскользила всем телом вниз, натягивая привязанную к трубе удавку. Как только дверь в ванную откроется, и муж войдёт, ей потребуется лишь одно резкое движение, и тонкий поясок оборвется в месте надреза. Виталий сорвет план смерти своим появлением, с ужасом поймёт, что мог потерять, и вновь превратится в заботливого и любящего мужа. Всё просто и гениально. Гениально и просто.
Но поясок не оборвался. Вика дернулась раз, затем второй, но поддельный китайский шёлк оказался прочнее, чем она думала.
Виталий молча стоял в дверях и смотрел, как Вика задергалась, повиснув на тонком шнурке, как замахала руками в судорожной истерике, пытаясь ухватиться за скользкие края ванны. Смотрел, как она вдруг совсем не по сценарию захотела жить.
Ну, что же ты? Спасай меня, любимый! Спаси, прошу. Помоги!
Но Виталий не спешил. Медленно он снял с крючка на стене полотенце, накинул на голову барахтающейся в воде супруге и с силой надавил. Шелковая петля натянулась до предела, превратившись в струну.
– Спасибо за Аню. Прощай, моя актриса. Прощай.
Спустя пять минут Виталий поднялся, бросил последний взгляд на бездыханное, застывшее с широко раскрытыми от ужаса глазами тело жены и задернул душевую занавеску.
Спектакль был окончен. Занавес.