Это было двадцать восьмого января. Он подъехал на машине к ее дому и стал ждать. Он решил ждать до победного конца, сколько бы ни понадобилось времени. Но ждать как раз пришлось недолго. Минут через двадцать Юля вышла из дома. Она была в длинной коричневой дубленке и меховой шапке. Роман подал ей световой сигнал, и она подошла к машине. Села. Она была тиха и спокойна. Не смеялась, не плакала, но была какая-то чужая. «Что с тобой?» — спросил Роман.
«Ничего, — улыбнулась она. — Я сегодня еду на день рождения к отцу. У меня ведь есть отец, я тебе об этом не говорила. Его зовут Павел Андреевич. Он живет… — И она сказала его адрес. — Он у меня такой смешной, после смерти мамы такой беспомощный, все делает сам, солит капусту, помидоры, огурцы, грибы. А мамины письма он хранит в такой забавной шкатулочке, вроде маленького сундучка. Как-нибудь пойдем с тобой к нему, и я тебе покажу этот сундучок». — «На кой черт мне этот сундучок? — вдруг обозлился Роман. — Ты извини, — опомнился он. — Мне нужно твое решение, а не рассказы про старые вещи твоего отца». — «Как знать, — пожала плечами Юля. — Может, и это пригодится». Роману показалось, что она опять пьяна, но от нее спиртным не пахло. «Слушай, Роман, — вдруг сказала она. — Я же Понимаю, чем занимаешься ты, я не дурочка, эти звонки по мобильному…» — «А я не скрываю от тебя ничего. Мне неприятно только одно — ты скрываешь от меня свою жизнь, не желаешь быть со мной откровенной. А вот я буду откровенным до конца». И он рассказал Юле про Карину, про Сашку, про три свои ходки в зону. Она слушала, открыв рот. «Роман, — сказала вдруг она, сузив глаза. — А ты бы мог убить?..» — «Его? — скривился в издевательской улыбке Роман. — Да мне крысу трудней пристрелить, зрение неважное». — «Да? — переспросила она, глядя в сторону. — Извини, мне пора, — сказала она, помолчав с минуту. — Муж меня проводит до электрички, и я поеду к отцу на день рождения. Давай увидимся завтра, нет, лучше послезавтра. Только не бери в голову то, что я тебе сказала. Я пошутила. Никого не надо убивать. Никого. Никто никого не имеет права убивать. Руки должны быть чистыми. — Она протянула ему две ладошки и странно поглядела ему в глаза. — Чистыми…» — «А вот у меня они грязные!» — крикнул Роман, не зная, как с ней вести разговор. Он не понимал ее странного тона. «И у меня тоже! — вдруг расхохоталась она. — И у меня тоже! Ладно, мне пора! Послезавтра я к тебе приду. Роман. Тогда и поговорим».
Она выскочила из машины, даже не поцеловав его, и бросилась обратно в дом. На пороге оглянулась и махнула ему рукой. Все. Больше он ее не видел.
А потом они пропали вместе с Ниной. Но что же, однако, могло произойти? И дела, постоянные окаянные дела, разборки, пальба, дележ территорий съедают все его время. И он не может заняться поисками любимой женщины.
Он сидел в машине, курил и вспоминал, прокручивал в памяти их немногочисленные встречи, ее загадочные слова про грязные руки… И эти рубцы на спине, и след от укуса на плече… Она поехала надень рождения отца. И сундучок с мамиными письмами…
Сундучок! Его вдруг осенило. Она же не зря сказала про этот сундучок ее отца. «Может, и это пригодится», — сказала тогда она совершенно непонятные слова. В этом сундучке что-то есть для него. Надо ехать туда, к ее отцу, и найти этот старый сундучок. Только ведь он забыл адрес ее отца. Он не придал значения ее словам и не запомнил его. Адрес он сейчас узнает у Серова. И заодно поглядит на него. Роману обязательно надо поглядеть на него.
Была только половина восьмого, но свет в домике Серова уже горел. Роман остановил машину и зашел в калитку. Постучал в дверь.
— Кто там? — испуганным голосом спросил Серов за дверью.
— Я, Роман Ильич Дергач. Мне надо с вами поговорить. Срочно.
— Я не могу открыть вам, Роман Ильич, — ответил Серов.
— Это почему еще? — нахмурился Роман.
— Это небезопасно.
— Вы полагаете, я не смогу проникнуть к вам в дом? — усмехнулся Роман.
— Я уверен, что сможете. Но это уже другая история. Насилие, проникновение в чужое жилище, взлом.
А поговорить мы сумеем и через дверь. Скажите мне, где Юля?! Я умоляю вас, скажите мне, где Юленька?! — В его голосе появились истерические нотки, он перешел на визг.
— Почему вы меня об этом спрашиваете?
— Потому что она была вашей любовницей. Потому что они с Ниной поехали к вам и исчезли! Потому что вы ужасный человек!
— Вот что, не помню, как вас по имени-отчеству, хватит болтать чушь. Не стану я ломиться к вам в дом, мне нужно только одно — адрес Юлиного отца. Я хочу поехать к нему. Я, разумеется, узнаю его и без вас, но у меня нет времени. Скажите адрес, и я уеду. А с вами поговорим в другой раз.
Серов подумал с полминуты и назвал адрес.
— Езжайте, — сказал он. — Думаю, вы не станете убивать бедного старика-вдовца. По-моему, это не ваш объект.
Роман почувствовал, что у него сжимаются кулаки и глаза наливаются кровью, но сдержал себя.
— Вы правы, он не мой объект.
Он пошел к машине, а открыв дверцу, сразу же набрал по мобильному номер Чижа.
— Чиж, — сказал он. — Это я. Дело есть. Личное.
Подваливайте в Воронцово, Привокзальная улица, дом восемь. Там живет некто Серов. Так вот. Не спускайте с него глаз. Пусть идет, куда хочет, но следите за ним. За любыми его передвижениями. Личная просьба. Как друга.
— Понял, Роман. Мы с Валерой приедем и Косого с собой прихватим, рука у него вроде бы зажила, шмалять сможет.
— Этого как раз не надо. Только следить.
— Когда приезжать?
— Да прямо сейчас. Я как раз здесь. Буду ждать вас.
Этот дом нельзя оставлять без присмотра ни на минуту.
— Да кто ж тебя так достал в этом Воронцове? — подивился Чиж.
— Расскажу. Только учти — дело очень важное.
Хоть и личное. Давайте. Жду.
Роман отъехал на некоторое расстояние от домика Серова и встал так, чтобы было видно калитку. Время тянулось долго; Роман поражался сам себе, как ему не пришло в голову раньше поехать к ее отцу. И каждая минута ожидания казалась ему часом. Наконец он увидел две иномарки, медленно едущие по заснеженной сельской дороге.
— Караулишь? — улыбнулся белыми зубами Чиж.
— Я поехал. Чиж, глаз не спускайте. Как рука, Косой? Заживает? А Валера, вижу, с похмелюги? Ну все. Пока.
Роман тронул «Ауди» с места и помчался по указанному Серовым адресу.
Припарковав машину у подъезда, Роман быстро поднялся на второй этаж «хрущобы». Нажал кнопку звонка.
— Кто там? — послышался за дверью хриплый голое.
— Я знакомый вашей дочери Юли. Мне надо с вами поговорить. Откройте, пожалуйста.
Дверь открылась, и Роман увидел высокого мужчину в плохо выстиранной майке.
— Проходите, — равнодушно сказал тот.
Роман вошел, снял дубленку и шапку.
— На кухню, что ли, проходите, — сказал хозяин. — В комнате у меня не прибрано, сегодня у меня выходной, отсыпаюсь.
Роман прошел на засаленную, обставленную старой мебелью кухоньку. Ощущалось жилище холостяка — грязная плита, пивные бутылки в углу какие-то огрызки на крохотном столе.
Отец заметил его взгляд, усмехнулся.
— Я вообще-то живу аккуратно, чищу, прибираюсь. Только вот последние… дела меня доконали. Жена умерла, теперь вот Юлька… Приезжал тут какой-то частный детектив Константин Дмитриевич, его Юлькин муж нанял. Обещал найти. А я что-то уже стал сомневаться. Вас как зовут?