— Чего добиваются эти люди?
— Власти. Господства над «той стороной».
— Как это возможно?
— А это нам еще только предстоит узнать.
Риван поежился, опустил взгляд. Топь сомнений становилась все глубже, а ее хватка крепче. Заявление Корвуса звучало хуже некуда. Оно казалось запредельным, не укладывающимся в рамки понимания, но ужасала сама мысль о возможности такого.
— Мы поворачиваем на Гаршаан. Больше ни один северянин не пострадает от моей армии, если, конечно, не встанет у меня на пути — это я могу тебе обещать. Такой расклад твоя совесть потянет? Войну против южан?
Риван поднял взгляд:
— Это не отменяет того, что ты уже сотворил.
— Не отменяет. Но когда все закончится, можешь лично всадить мне нож в сердце за мои грехи, — во взгляде Корвуса вспыхнула пугающая искра.
— Мне не нужна твоя жизнь, — смутился Риван. — Не без правосудия.
— Как скажешь, — Корвус отставил пустой бокал. — Я в любом случае буду готов ответить за все. Но сейчас меня волнует не это. А то, как пересечь ущелье Теоран, как принять бой, о котором я ничтожно мало знаю, как не дать случиться необратимому. Так каково твое слово?
— Мне нужно подумать, — тихо сказал Риван, надеясь, что стоит покинуть этот шатер, сбежать из-под настойчивого взгляда этих разных глаз, он наконец-то сможет все понять и принять для себя. А если не справится, то Арндис поможет, облагоразумит.
— Хорошо, — согласился Корвус. — Распоряжусь о шатре для тебя…
— Нет, — отрезал Риван. — Я уйду. И если решусь, то вернусь.
Корвус нахмурился на долю мгновения, а затем его лицо озарилось догадкой:
— Так ты не один. Значит, нашел замену моему брату. Справедливо, в одиночку безоружному даже под присмотром Бога-Ворона было бы опасно.
Риван в недоумении уставился на Корвуса:
— Брату?
— Ах, да, ты же не мог знать, — с ухмылкой ответил Корвус. — В любом случае, не серчай на него, он не со зла. Он был лучшего обо мне мнения.
Рука Ривана невольно оторвалась от маски и потянулась к шее. Но, прежде чем упасть в новый тягучий омут, Риван поднялся.
— Хорошенько подумай, жрец, — сказал вмиг посуровевший Корвус. — И возвращайся.
Риван обернул маску тканью и молча вышел из шатра. В небе, посеребренном светом взошедшей луны, воронья стая значительно поредела, птицы, выполнив свой долг, возвращались восвояси. Так следовало поступить и Ривану, поскорее вернуться к Арндис. Не оглядываясь, он уверенно зашагал к краю лагеря, в сторону тракта, чувствуя, как с угасающим светом отдаляющихся костров, ослабевают и цепкие пальцы страха.
— Риван, — за спиной раздался голос, который сейчас меньше всего хотелось бы услышать.
С тяжелым сердцем, не зная, каких эмоций от себя ждать, жрец обернулся. На Хальварда было больно смотреть: резкий лунный свет тонул в глубоких скорбных морщинках возле глаз и сжатых в тонкую полоску губ, кадык судорожно ходил по горлу, а руки не находили себе места на оружейной перевязи.
— Позволь объяснить…
— Не надо, — перебил его Риван, не менее нервно сглотнув. — Он все рассказал.
Хальвард мучительно поморщился.
— Такое не прощают, знаю, просить извинения глупо, но я не могу смолчать. Я не хотел…
— Я понимаю. Халь, я не сержусь на тебя, честно, должен бы, но отчего-то не могу. Но и говорить с тобой я не хочу, прости, — окинув взглядом его новое снаряжение и усиленный боевой дублет, черный под стать знаменам Корвуса, жрец удрученно проговорил: — Я рад, что ты нашел свое место.
Хальвард выругнулся, когда Риван резко развернулся и продолжил путь.
— Да какое место! Риван, прошу, подожди. Арх…
Сдавленный вздох вынудил жреца обернуться. Халь осел на землю, а из его левого плеча торчало столь знакомое древко стрелы. Оглянувшись вокруг, Риван примирительно вскинул руку:
— Арни, не надо!
После чего подошел к Хальварду, и для того, чтобы убедиться, что тот не серьезно ранен, и, как Риван с удивлением для самого себя понял, дабы оградить его от повторного выстрела разъяренной Волчицы.
— Заслужил, — тяжело дыша, процедил Хальвард, сидя на коленях и прижимая здоровой рукой рану. — Я понял ее предупреждение, больше я тебя не побеспокою.
— Ничего ты не понял, — Риван присел рядом. — Сильно?
— Не должно, — в качестве доказательства Хальвард смял толстую стеганую ткань возле раны.
Риван услышал тихие, но уверенные шаги позади.
— Дай я ему покажу, чего он действительно заслужил, — прорычала Арндис.
— Арни, прошу, — Риван умоляюще взглянул не нее.
Девушка выжидающе замерла, крепко сжимая рукоять клинка в руке. Риван снова обратился к Халю:
— Что тебе известно?
— Немного, — вздохнул Хальвард. — Что эту заварушку начали боги. Что, если я правильно понял Корвуса, в этом как-то замешал Иснан.
— Ткач судеб? Вот о каком враге он говорил.
— Что боги гибнут, — нахмурившись еще пуще, добавил Халь. — Не понимаю, как, но Корвус и твой бог хотят это остановить.
— Как это гибнут? — вмешалась Арндис. — Что за бред ты несешь?
— Это все, что мне удалось узнать, — не обратил на нее внимания Хальвард.
— Ты веришь ему? — спросил ошарашенный новыми подробностями Риван.
— Я не знаю.
— И все же ты последовал за ним.
— А что еще я мог сделать? Честно, думал получится хоть что-то предпринять, хоть как-то повлиять.
— Ты его узнал, когда реильцы взяли Равницу?
— Узнал, но решил, что померещилось. Попался его солдатам случайно, сдурил, хотел защитить девчушку-ведунью.
Риван вспомнил серые одежды юной последовательницы Калиппы, повешенной на площади, но решил не обременять этим знанием и без того погрязшего в чувстве вины солдата.
— А ты, выходит, тот самый жрец, которого ему недоставало?
— Выходит, да.
— Риван? — обеспокоенно спросила Арндис. — Это еще что значит?
— Я объясню, — успокаивающе пообещал ей жрец.
— Раунхильд обмолвился как-то, подробностей не рассказывал, только…
— Только что?
— Судя по его словам, это не самая завидная участь.
— Если даже он так считает, дело дрянь, — невесело усмехнулся Риван. — А у меня все в голове не укладывается, почему из всех возможных верных ему жрецов, Бог-Ворон выбрал меня.
— Может, в этом как раз весь смысл? Быть верным своему богу, а не Корвусу?
— Риван! — настойчиво и откровенно сердито повторила Арни.
Риван же чувствовал, как слова Хальварда стали последней каплей в поглотившем его с головой болоте. Что, если Халь прав? Что, если Бог-Ворон полагается не на тех жрецов, что прячутся под крылом Корвуса, не на Раунхильда, забивающего лживыми речами их головы, а на него? Нужно поговорить с Арндис, нужно ей все объяснить. Боги, лишь бы она не решила, что он предает ее. Риван посмотрел на ловчую, одновременно разгневанную и напуганную. «Бетхор тебя дери, Халь, — в сердцах подумал Риван. — Это будет самый сложный разговор за сегодня».
Комментарий к 27. Омут
Это последняя глава в уходящем году, поэтому спешу поздравить всех моих читателей с Наступающим Новым Годом! :) Пусть все беды останутся в 2020, а год грядущий принесет только яркие и позитивные эмоции. Спасибо вам за поддержку и неугасающий интерес к истории. Люблю вас, вы лучшие! ❤
========== 28. Сомнения ==========
Совещание с воеводами прошло ожидаемо напряженно. Само собой, никому не пришлось по душе изменение планов, но у большинства хватило ума промолчать. Кроме Скарва, тот вновь посмел высказаться против решения царя. В последний раз. Несмотря на общее воодушевление, а может, и благодаря ему, Корвус и без лишних пререканий был на взводе: слишком многое нужно решить здесь и сейчас, не имея целостного представления о вероятных препятствиях, о истинной мощи врага да, Бетхор бы их всех подрал, даже о собственных возможностях. Потому-то Корвус и не отказал себе в удовольствии пополнить численность будущих жертв для Бога-Ворона. Нельзя сказать, что его теперь уже бывший полководец был неправ. Вести такую армию через ущелье Теоран, безусловно, дурная идея, десятки тысяч человек, зажатые меж высоких склонов, растянутые на двадцать верст — хуже ловушки не придумать. Но другого пути Корвусу никто не предоставил.