Тлеющее здание закусочной лениво осыпалось и разваливалось, как переваренная картошка. Площадка около была усеяна телами — кто–то был мертв, кому–то машина переломала кости, а кто–то просто получил несколько синяков, прокатившись по капоту, как бочка. Наиболее живописным было огромное тело отважного повара, давшего отпор Августу — из его круглой, тяжело вздымающейся спины аккуратно торчал его собственный топор. Вдруг тело начало двигаться — человек вставал, не замечая топора. Родители назвали его Антонием, но в конце концов прижилось ему другое имя. Вернее, кличка. В тюрьме его звали Китом за большой размер и белый живот. Такое имя после освобождения он и оставил.
Кит встал, но не смог разогнуть спину. Стоя с топором в спине, он осмотрелся и увидел своего истоптанного, лохматого начальника — он спешно и неуклюже вытаскивал из карманов пострадавших все ценное.
— Ох, мать! — испуганно вскрикнул заведующий, старший повар и просто официант, заметив Кита. Вскрикнул, бросил все ценности и сунул руки в карманы, будто так и было, — а ты что тут делаешь?
Кит молча смотрел на Гарольда.
— Оу, тебе, наверное, нужна помощь, да? Или так и должно быть? — Гарольд указал на топор в спине.
— Пожалуйста, — ответил Кит.
Когда топор был вынут и бугай расправился, он спросил:
— Что теперь делать будешь?
— Ну, надо скорую вызвать, пожарных… — ответил Гарольд.
— По жизни.
— А, ну… Не знаю, мне всегда удавался бизнес, торговля, вот это все…
— Будешь оружием торговать? — предложил Кит.
— Ч-чего? — Гарольд огляделся. — Давай поедем отсюда, идем к моей повозке.
— Ну, оружие. Ружья, сабли. Просто у меня знакомый есть, — Говорил Кит следуя за Гарольдом, — а скорую вызвать, ты же хотел?
— А? Да ладно, вызовет кто–нибудь, — говорил Гарольд, запрягая лошадь у сгоревшей придорожной забегаловки, в радиусе как минимум километра от которой не было ни души, — это рисковое дело. Не хочу сказать, что я боюсь, но… Мне страшно.
— Ну поехали в Переград.
В городе вел уже Кит, убеждая по пути, что риск торговли оправдан и невысок.
— Хотя я сам бы не стал покупать. Не потому что товар там плохой, нет. Просто не люблю я порох. Сталь еще куда ни шло, но огнестрельное — это для трусов. Видел когда–нибудь перестрелки? Жалкое зрелище: оба боятся и прячутся. Прячутся! Бойцы, они пылают ненавистью друг к другу и пытаются убить, но при этом прячутся! Да к херам такие бои, рядом со звоном стали они и рядом не стояли. Тоже мне, на курок нажал — убил, считай что одним пальцем. Если так и дальше пойдет, настоящие мужики точно вымрут нахрен… Вот и оно.
Они подходили к мясной лавке. Внутри Кит спросил рыжеволосого продавца, можно ли пройти к некому Хассану. Продавец узнал Кита и пригласил его вместе с Гарольдом в подвал.
Внутри все стены были увешаны ружьями, винтовками, пистолетами, мечами. Ящики с патронами были навалены в углу. На отдельной стойке была размещена даже кулеврина. Скорее как украшение, а не товар. Что–то вроде условного обозначения отдела с минометами. Низкорослый, но еще не карликовый мужчина за столом что–то писал, совсем не замечая посетителей. По всей видимости, это и был Хассан.
Кит быстро подошел к нему, поздоровался и ударил толстой, как свая, рукой ему по уху — тот даже заметить не успел, только слетел со стула и безжизненно рухнул рядом. Кит указал на свежеосвобожденный стул и сказал:
— Ваше новое рабочее место.
Ошалевший Гарольд не находил слов, но глубоко в душе был благодарен и судьбе, и этому неотесанному повару за подарок. Но все же было жаль, что не удалось обчистить остальные тела у забегаловки.
Старый эльф в рабочей одежде задумчиво смотрел на закат, стоя у окна. Он был в кабинете управляющего в оккупированном эльфами закрытом заводе по производству резиновых изделий. Яркий ковер, на который раньше не наступал никто, кроме управляющего в чистой сменной обуви, был весь в комьях грязи. На столе, под дорогим пресс–папье находился длинный список из коряво написанных номеров.
В кабинет, запыхавшись, вошел юный эльф.
— Еще один раненный не выжил, и это, не хватает бинтов, — сказал он.
Старик медленно развернулся и, выдержав паузу, сказал:
— Пошлите кого–нибудь молодого, чтобы раздобыл бинты. Пока рвите одежду.
— Ладно, — юноша собрался идти.
— Погоди. Скажи–ка номер погибшего.
— Эмм… Шестьсот пятнадцать?
— Ты спрашиваешь?
— Ну, вы вроде тоже?
— Да, но… Погоди, нет, энто не так работает. Номер–то какой, ежкин кот?
— Ааа… Шестьсот тринадцать. Да, точно… Вроде.
— Свободен.