Олаф закусил губу, раздумывая. Что-то хищное и отталкивающее мелькнуло в его лице. Хищное и до боли знакомое…
— Хорошо, — он, наконец, кивнул своим помощникам, призывая отступить. — Только гранна Солье я возьму с собой, ведь с вами — сын. И учтите: ничего противоправного я не совершал, и бросить меня в темницу вы не имеете права. Вход на территорию дворца сегодня открыт для всех.
— Ты — молодец, Олаф Кампер, — проговорил король, приподнимаясь. Тут же скорчился и потянулся за тростью белого дерева с серебряным орнаментом. — Не отступаешь от своих принципов. Безупречно себя защищаешь. И условия ставить умеешь. Чувствовал бы себя сносно — поклонился бы тебе в ноги.
Король повернулся к нам. Оливия и Шанти стояли за моей спиной, остолбенев от удивления. Да и у меня, наверное, челюсть висела до самого пола.
— Милые ибресы, пройдите с нами. Будете нашими свидетелями, так сказать, со стороны.
Мы медленно, подстраиваясь под темп короля, спустились в зрительный зал. Олаф гордо шел впереди, словно пытаясь задавать тон: даже его хромота казалась незаметной. А Рэнимор все еще сжимал мою руку в своей.
— Ох, и утомил ты меня, Олаф Кампер! Галианта! — король занял место в предпоследнем ряду и махнул в сторону одной из лож. — Галианта, подойдите-ка к нам!
Лысая магесса спустилась по небольшой выдвижной лестнице и поправила капюшон фиолетовой мантии. За ней, дергаясь и размахивая руками, семенил шут.
Или шутесса?!
— Алексис, — заулыбался король вместо того, чтобы прогнать незваного гостя. — Славно, что ты тоже здесь.
Шут издевательски улыбнулся ему в ответ:
— Как же не посмотреть на грозу всея монархии, живую легенду, Олафа Кампера?
— Скажите нам, Галианта, — король посмотрел на магессу, и в его глазах блеснула ирония, — как же вы пропустили через первый этап отбора самозванку? Ведь с вами мало кто может равняться по силе.
Галианта замешкалась и побледнела:
— Я не знаю. Должно быть, самозванка использовала сильные прячущие артефакты. Алмазную затирку, например, или аметистовое опоение. Это сложно заметить, и…
— Я даже не знала, что я самозванка, — выцедила я сквозь зубы, все еще не в силах смириться со своей новой ролью. — Какие, к низшим, артефакты?!
— Хорошо, — отрезал король и засмеялся в ладонь, отчего Галианта побледнела еще сильнее. Тут же перевел взор на Олафа. — Так ты хочешь, чтобы я сорвал Купол, мальчик мой?
— Да, — Олаф кивнул. — Пусть все аэрийцы узрят правду!
— А правда в том, Олаф, — покачал головой король, — что мор есть. И я никогда не обреку свой народ на гибель. Если я докажу тебе, что мор — это реальность, ты оставишь свою безумную идею о прорыве Купола?
— Вы никогда это не докажете, — отрезал Олаф уже не так уверенно.
— Ой, зря ты, зря, — король поднялся со своего места. — Смотри же!
Проковыляв в проход, король развязал шнуровку на мантии и скинул ее на пол.
Багряное бархатное полотно упало на белоснежную мраморную плитку и растеклось, подобно кровавой луже.
И только тогда я закричала.
Тело короля было человеческим лишь до пояса. Человеческие руки, покрытые морщинами и мелкими волосками, ссутуленные плечи пожилого мужчины, широкая некогда грудь. Ниже его туловище плавно перетекало в сплетение черных, движущихся нитей. Из толстого каната неизвестной поросли вытягивалась четверка щупалец, отдаленно напоминающих ноги. Я невольно зажмурилась и застонала, когда одно из них призывно пошевелилось. И почувствовала, как Рэнимор уткнулся в мое плечо. Он тоже не мог на это смотреть.
Через упругую завесу воцарившейся тишины до слуха донесся всхлип. Плакала Шанти, уткнувшись в плечо Оливии.
Олаф стоял с открытым ртом, остолбенев, будто каменное изваяние. Смотрел на короля и учащенно дышал, сжимая кулаки.
— Мор сделал меня таким, мой друг, — проговорил король. Галианта услужливо набросила на его плечи мантию и помогла ее запахнуть. — В тот самый день, когда ваши недоумки прорвали Хрустальный Рубеж. Я оказался в ненужном месте, в ненужное время. Что удивительно, вместо меня там должна была находиться моя чудесная жена. Меня укусило одно из существ из-за Купола, и с тех пор я медленно умираю. Остались считанные дни, может — недели. Мой разум частенько помрачается. Поэтому я приковываю себя к кровати в своих покоях и сутками сижу в цепях и кандалах.
— Гранн Солье, — прошептал Олаф. На его коже проступили крупные капли пота. — Идите в сад. Отзовите второй отряд.
— Но… — выдохнул гранн Солье.
— Отзовите, я сказал!
— Молодец, мальчик, — король хлопнул в ладоши и хохотнул. — Гранн Солье, можете оставаться на месте. Второй отряд давно парализован нашими ловушками. А ты, Олаф, собирай своих дружков и катись отсюда!
— Спасибо вам за диалог, — Олаф сжал губы. Его шатало, словно лихорадящего. Оно и понятно: воображаемый мир, что он так долго лелеял, рухнул, едва король показал ему, на что способен мор. — Должен признать, что я ошибся.
— Олаф Кампер, — встрял шут, и я заметила, что его голос стал небывало высоким, женским. — Не уходите.
— Пусть проваливает! — король снова засмеялся, да так зычно, что мне стало не по себе.
— Ты не выгонишь его, Рихар, — Алексис неожиданно вышел вперед, снимая шутовскую шапку. Длинные светлые волосы рассыпались по его плечам. Да, это была та девушка с графии, разве что, постаревшая на добрую четверть века. — Ты не вспомнил даже как меня зовут, и я это проглотила со слезами. А теперь проглотишь и ты. Олаф — твой сын, и у него первоочередное право на престол по праву старшинства!