— Сам ломаю голову! — вздохнул Мулло Хокирох.
В последнее время он действительно ходил сам не свой, в сердце его поселился страх. Он боялся всего и всех, во всем сомневался, в каждом видел врага. Прежде он никогда не впадал в панику, всегда находил выход, изворотливости ему было не занимать. А что случилось теперь? Может, постарел и поглупел? Допустил непоправимую ошибку? Почему перестало везти, почему труднее стало проворачивать дела? Изменились времена? Да, изменились! Но он же умел приспосабливаться, умел! А теперь? Почему теперь даже родной брат отвернулся от него? Для кого он старается, ради кого лезет из кожи? Ему самому уже ничего не надо, он все имеет, ни в чем не нуждается, мог бы никому не кланяться. Он надрывается ради Дадоджона, ради Бурихона, ради других! А эти юнцы-сопляки не хотят понять…
— Сам ломаю голову, — повторил Мулло Хокирох. — Арест Нуруллобека не понравился нашему районному начальству. Его отец — старый партиец, известный человек, он уже был у секретаря райкома Рахимова, а понадобится — и дальше пойдет… Учителя тоже защищают, написали письмо в райком и куда-то еще, говорят, в ЦК и наркому. Он не безгрешный, но может случиться так, что его выпустят, и тогда он не станет молчать, будет копать яму мне и Бурихону. Если Бурихон не докажет, что Нуруллобек — опасный преступник, я не позавидую ни ему, ни себе. Поэтому нам ничего нельзя откладывать. Я считаю, надо спешить и со свадьбой, поскорее соединить молодых, а остальное будет видно.
— Верно, верно! — закивала старуха; она была испугана, ее волновала не столько судьба молодых, сколько участь Бурихона.
А Мулло Хокирох уже взял себя в руки, снова стал самим собой.
— Меня другое беспокоит, — сказал он, понизив голос. — Вдруг Марджона обидится на этого беглого дурака жениха, надоест ей ждать его, плюнет и переметнется к нашим недругам, а?
— Что-о? — округлила старуха глаза. — Нет, этому не бывать, Марджону не сбить с толку.
— Ну, все-таки! Ведь она девушка зрелая, смелая, силы играют… Вернется Нуруллобек, вскружит ей голову, она и нарушит наш сговор. Разве это исключено?
Старуха не успела рта раскрыть, как с чайником в руке вошла Марджона, глянула на мать с лукавой усмешкой и поставила перед нею чайник.
— Неси угощение, — приказала старуха, но Мулло Хокирох остановил девушку жестом и сказал, что ничего не надо, хватит одного чая.
Марджона тут же уселась напротив него и, ничуть не смущаясь, сказала:
— Говорят, что в степи есть чабан, зовут его дядюшка Чори, и что будто бы у него взрослая дочка, тоже на выданье. Это правда или нет?
— Ну и что, если правда? — ответил старик. — Они кочевники. Им не нужен твой муж.
— Привычка — вторая натура, — возразила Марджона.
— У моего брата нет такой привычки, он порядочный и стеснительный, как девица, — усмехнулся Мулло Хокирох и добавил: — В этом отношении можешь быть спокойной. Я боюсь, как бы наши враги не воспользовались тем, что ты скучаешь и понапрасну ревнуешь, и не сбили тебя с пути.
— Если боитесь, тащите сюда своего Дадоджона!
— У-у, бесстыжая, да почернеет твое лицо! — воскликнула старуха. — Как ты смеешь грубить своему дяде?
— Я не грублю дяде, я отвечаю на его вопрос, — улыбнулась Марджона.
Мулло Хокирох весело глянул на нее, немного помолчал и, улыбаясь, спросил:
— А почему бы тебе самой не съездить за ним?
— Мне? А как же девичий стыд и девичья гордость? — насмешливо произнесла Марджона.
— Нет, это невозможно! — сказала старуха. — Она еще девушка, только помолвлена, и не пристало ей ездить за женихом. Осрамимся на весь белый свет.
Старик недовольно покачал головой.
— Неужели вы думаете, что я не понимаю таких простых вещей? — оказал он. — Конечно же, она поедет туда под другим предлогом… Во время войны ты вроде бы некоторое время работала в госпитале медсестрой, не так ли?
— Работала. На это я способная.
— Тогда вопрос решен! — воскникнул Мулло Хокирох. — Мы пошлем тебя к чабанам как медицинскую сестру. В начале весны туда поедут врачи и ветеринары, а с ними фельдшеры и медсестры, включим тебя в эту бригаду!
— Ну, допустим, поедет. А что она сможет сделать? — сказала мать. — Думаете, уговорит Дадоджона вернуться?
— Она не будет уговаривать его, сестра моя! — заговорил Мулло Хокирох поучающим тоном. — Марджона-бону — девушка умная, талантов у нее много, она так покажет себя, что Дадоджон сойдет с ума и сам примчится за ней. Я уверен в этом.
— Вы переоцениваете меня, — кокетливо произнесла Марджона. — Что я смогу там сделать?
— Все что хочешь! Я уверен в этом, — повторил Мулло Хокирох. — Если счастье бежит от тебя, надо догнать его и схватить! Такова жизнь. Ничто не приходит само по себе. Говорят, для счастья нужно везение. А я знаю, что для счастья нужно старание. Нельзя сидеть и ждать, когда небеса пришлют его. Надо действовать, добиваться его, как только можешь.