В Богистане мало кто сомневается в порядочности и честности Мулло Хокироха. Тем лучше для него. Но раз возникли сомнения, раз заподозрили в преступлениях, пройти мимо нельзя. Даже во имя того, чтобы защитить его доброе имя. Потому Аминджон признал, что колхозный главбух подсказал разумный ход.
— Итак, вам нужна внезапная ревизия? — спросил он, нарушив висевшую в кабинете тишину.
Тетушка Нодира молча кивнула головой.
— А он действительно намерен широко отметить возвращение брата?
— Вроде бы да.
— Когда брат приедет?
— Сегодня или завтра.
— Пусть встречает, как желает, — сказал Аминджон. — Если действительно попросит продукты и если есть такая возможность, помогите. Праздник так праздник, пир так пир!.. — Аминджон улыбнулся. — Только в оба смотрите, когда будете подписывать какие-нибудь бумаги. Кому бы то ни было, — подчеркнул он и добавил: — А ревизия нагрянет в нужный момент.
— Хорошо, — сказала тетушка Нодира. — Но если старик затянет пир на несколько дней, что будет с хлопком?
— При чем тут хлопок?
— Так праздник без людей не праздник. Люди нужны на поле.
— Ну, тут уж я не советчик, — развел Аминджон руками. — Вы лучше знаете свои кадры. Могу только надеяться, что не подведете.
— Спасибо за доверие, — сказала тетушка Нодира, вставая. — Я пойду. До свидания.
— Желаю успеха!
Аминджон проводил ее до дверей кабинета и, вернувшись на место, потянулся было к телефонной трубке, но передумал и взял в руки свежую газету. В глаза бросилась шапка: «Выше темпы хлопкозаготовок! Равнение на передовиков!» Да, хлопком в эти дни живет вся республика…
Однако читать Аминджон не смог: мысли были заняты тетушкой Нодирой и Мулло Хокирохом. Что-то еще в рассказе председательницы задело его, но что?.. Он забарабанил пальцами по краю стола. Потом поднялся с места и, заложив руки за спину, стал ходить по кабинету, пока не вспомнил: председательница усомнилась в том, что старик добывает все нужное колхозу безвозмездно и бескорыстно. Правильно усомнилась! Любое нарушение установленного порядка снабжения — махинация. Деляга и стяжатель — две половинки одного яблока.
Аминджон подошел к столу и, склонившись над ним, записал в рабочей тетради два слова: «Фондируемые материалы». Еще один вопрос, с которым надо разобраться.
Да, час от часу не легче! И жаль, очень жаль, когда деловые энергичные люди превращаются в деляг…
Продолжая стоять у стола, Аминджон позвонил прокурору и спросил, не съездит ли он с ним после полудня, часов в тринадцать или четырнадцать, в кишлак Карим-партизан.
— Там что-нибудь случилось? — встревожился Бурихон.
— Где и что случается, вы должны мне сообщать, — с шутливой укоризной произнес Аминджон.
— А, да, конечно! — Бурихон засмеялся. — Приму к сведению, Аминджон Рахимович. С удовольствием проедусь с вами. Хоть на край света!
— Ну зачем так далеко? Нам бы свои края да дела получше знать…
Решение съездить в кишлак пришло внезапно, и, если бы кто-нибудь спросил, что Аминджон намерен там предпринять, для чего берет с собой прокурора, он вряд ли бы смог объяснить. А может, ответил бы:
— Поговорить с людьми о их работе, их нуждах. О жизни!..
Должно быть, в таком подходе к делу сказывался фронтовой опыт: там ведь, зная основную задачу, нередко приходилось действовать как бы по наитию, исходя из конкретных обстоятельств…
…А Мулло Хокирох выглядел в то утро радостным и счастливым. Вбежав в кабинет тетушки Нодиры, он, ликуя, воскликнул:
— Едет родимый, брат мой едет, живой, невредимый!..
— Да, я уже слышала. Поздравляю!
— Спасибо! Я всем объявляю. Вас не застал, сказали — в райкоме. Опять совещание? Продолжение вчерашнего? Снова о хлопке?
Мулло Хокирох изобразил на лице озабоченность. Стараясь не встречаться с ним взглядом, тетушка Нодира пробормотала:
— Снова о хлопке, о чем же еще?
— Да, пугнул нас дождичек, пригрозил… Ну, и сколько пришлют нам горожан? К какому числу готовить им фартуки?
— Еще не решили, — ответила тетушка Нодира и подняла глаза. — Вы пока готовьтесь встречать Дадоджона. Мне Обиджон передал вашу просьбу.
— Успел?!
— Когда Дадоджон приезжает?
— Сегодня или завтра. Пока точно не знаю. Если не задержится в Ташкенте, то к вечеру должен быть дома.
— Сегодня, боюсь, не удастся собрать правление…
— Нет-нет, уважаемая, без решения правления я ничего не возьму! — перебил Мулло Хокирох. — Если другим без этого не отпускаю, то как могу взять себе? Даже по вашему письменному разрешению не возьму, вы уж извините меня, старика. Только по решению правления!