Выбрать главу

Центральный пролет у мрачного здания ВИСИ рухнул, но колонны сохранились, по обеим сторонам от колонн, как крылья каменного орла, тянулись учебные корпуса. Поговаривали, что коробку института через год начнут разбирать для восстановления, ходили раз­говоры, что откроют строительный техникум, а пока в коробке гулял ветер да лазали, как козы, мальчишки. Одного из них держала за руку мать. Пацан стоял, уставившись взглядом на кончики своих черных от земли пальцев на ногах, и сопел, как паровая моло­тилка.

— Вот, полюбуйтесь! — мать протянула шашку то­ла.— Целый чемодан нашла у него под кроватью.

— Где взял? — спросил Зинченко.— В подвале? Много?

— Много, дяденька! — обрадовался чему-то маль­чишка и вырвался из рук матери.— Машин сто... Ящи­ки... Столько ящиков! Как рванет, весь квартал разворо­тит.

— Откуда ты знаешь, что весь квартал разрушит?

— Склад там, честное пионерское, не вру.

Если честное пионерское... Веди, Сусанин.

Босоногий проводник привел к лестничной клетке, под ней чернело оконце, чуть побольше крысиного ла­за, и как в него пролезли пацаны? Зинченко присел, покурил, покрутил усы, затем встал и сказал: «Гони по огородам!» Это обозначало приказ девчонкам и добро­вольцам из жителей ближайших развалин немедленно отойти на безопасное расстояние и блокировать район. Мы теперь ездили с табличками: «Стой! Опасная зона! Идет разминирование!» Внизу писали углем, когда раз­решается проход.

— Пиши: в восемнадцать ноль-ноль,— сказал сер­жант.— Остаться Васину и Белову.

Он передал нам сумку с инструментом,— чего было рассусоливать?

— Я не верблюд,— сказал командир,— мне через это игольное ушко не пролезть. Ребята, мужики вы уже опытные... Только ничего руками не трогать. Совещать­ся будем через вот это дупло.

— Мне тоже не пролезть,— сказал я.

— Сунь голову!

Я лег, повернул голову, затем вытащил обгоревший кирпич, голова прошла, боком прошло плечо, и я за­стрял. Ни туда ни сюда. Хоть караул кричи. Зинченко решил проблему просто, буквально вбил меня в подвал. Ободранный, чихая от поднятой пыли, я свалился на ящики со снарядами.

— Осторожней! Всю шкуру содрали!

Я сел на катушку с проволокой, на мою голову свалился Белов.

— Живой?

— Сядь, зажигай фонарь.

— Нет, тут полумрак, лучше привыкнуть к нему.

В этом подвале мы с Валькой просидели сутки. Есть и пить нам спускали через лаз, протянули телефонный провод. Зинченко руководил нами с Большой земли, потому что сам никак не смог пролезть через узкий лаз к нам в подвал, а ковырять стену ломом был опасно: могли сработать мины.

Немцы заминировали входную дверь. К счастью, они делали это впопыхах. Мы вход расчистили и открыли дверь... Зинченко похвалил нас.

Труднее всего оказалось разминировать рощу за аэродромом. Там была тьма противопехотных и проти­вотанковых мин — их ставили и наши и немцы. Вначале приехали саперы. Работали три дня с рассвета до зака­та. Подорвались двое саперов. К счастью, нам не доверяли противопехотные мины. С ними трудно: ко­робки деревянные, миноискателем не обнаружишь. Кошку бросать, чтобы натянуть проволоку, бессмыслен­но: пока не наступишь, мина не срабатывает. Мы тогда еще официально не сдали выпускных экзаменов.

Лейтенант оказался покладистым парнем: его руки не осквернились четверкой или тройкой, и поступил он вполне справедливо. Для того, чтобы оторвало противо­пехотной миной ступню, вообще никаких отметок не требовалось. Лейтенант это понимал, был он не совсем безнадежным, так что под конец экзаменов мы перегля­нулись, и Роза подошла, раскачивая бедрами, и пропе­ла:

— Товарищ майор, мы очень рады, что познакоми­лись с вами. Замечательно, превосходно...— Иначе Роза говорить не умела, все у нее было в превосходной степе­ни.— Сами понимаете, у нас выпускные экзамены, полу­чаем путевку в жизнь на тот свет. От нас уезжает старший сержант Зинченко. Мы привыкли к нему, срод­нились, и вообще мы — единая дружная семья. Один за всех и все за одного. Мы принимаем вас в нашу семью. Приглашаем...

Она выдержала паузу, потом, как герой-любовник на сцене, сделала широкий круглый жест, так, чтобы его видели даже на последнем ряду галерки, и гром­ким голосом, что ей было несвойственно, объя­вила:

— Приглашаем на выпускной банкет!

В классе поднялся гвалт... Девчонки есть девчонки, даже если им и присваивается звание инструктора- минера. Задвигали самодельные столы, скамейки, потом убежали во вторую комнату, а мужчины — лейтенант, старший сержант Зинченко, Валька и я — закурили. Курили торжественно, вдруг лейтенант задал вопрос: