— Алик, не узнаешь?
— Нет!
— Это же Мурка, твоя бывшая соседка, у вас кот был на двоих.
— Извините! — смутился.— Вы как-то были крупнее...
— Ничего, ничего, привыкла,— сказала Мария.— Давайте поцелуемся! К земле уже расту. А где твой брат, Рогдай? По-прежнему играет на аккордеоне?
— Правда, что ты о Рогдае ничего не говоришь — всполошились женщины.— Какие мы невнимательные, только о себе помним. Его, кажется, тогда судили?
— Было дело,— сказал я.— Было... Он по амнистии освободился. Потом ремесленное, сейчас в Тюмени нефть добывает. У него орденов больше, чем у нас всех вместе взятых, депутат тюменского Совета. Женат, четверо детей, тоже скоро вернется на «Большую землю», у них пенсия дается раньше.
— Товарищи! — встала Роза.— Это ведь словами не передать! Мало того, что мы сами выжили, мы ведь еще всей земле жить даем. Помните, отцы пели: «Мы новый мир построим»? Вот мы и строим новый мир...
— Сядь, балаболка! — урезонила ее Верка.— Побереги запал для тоста. За стол, товарищи, садитесь, кто где. Куда ты полез?! — Она вытащила из-под стола самого младшего внука.— Тебе быстрее всех надо? Эй, мелюзга, марш на кухню!
— Пусть остаются! Всем места хватит! — запротестовала Мария.— Жалко, не успели с Женей детей завести.
— Мне бокал не ставьте,— сказал я.— Нельзя!
— Мне тоже,— сказал Володя,— я за рулем.
— Ну и мужики пошли! — махнула на нас рукой Вера.— А нам все позволено, правильно говорю, подруги? Где наша не пропадала! За нас!
Поздно вечером Володя отвез меня на «Жигулях» к дамбе, чтобы я полюбовался панорамой города. У дамбы плескались волны Воронежского моря.
Мы вышли из машины, встали лицом к городу. В воде отражались бесчисленные огни. Я обнял друга.
— Что, Хранитель Развалин, не зря жизнь прожили? — спросил Вовка.
— Это как посмотреть, а в общем, не зря! Какой красавец город оставляем после себя! — ответил я.— Наш Воронеж!
Ленинградская область Большое Куземкино 1987