Пришлось несолоно хлебавши возвращаться домой, Рогдай шел и ворчал:
— Что же ты не дал сдачи? Ты бы тоже его палкой по башке!
Я пытался объяснить, что сейчас преступно драться между собой, потому что фашисты напали, гибнет тьма народу и нельзя ссориться в тылу, Гешка ведь русский, нс немец,— но чем больше я пытался оправдаться перед братом, тем больше крепла злоба к обидчику.
Драк-то я не боялся, когда по-честному, по правилам: один на один — или ты победишь, или тебя победят. Гешка пугал неукротимой, откровенной злобой.
Видно, кончилось время джентльменских поединков.
Дома делать было нечего, Рогдай куда-то ушел, я слонялся из угла в угол, все более распаляясь гневом, придумывая жестокие сцены отмщения. Классический случай, когда после драки машут кулаками. Я точно заразился страшной болезнью от Гешки, мне захотелось его крови. Чтоб успокоиться, я решил чем-нибудь заняться.
На глаза попалась книга, которую мне дал на Придаче повар дядя Петя, «Герой нашего времени». Я раскрыл ее, собрался почитать, но тут зашла Зинка. Плюхнулась за стол, подперла щеку рукой и уставилась на меня. Потом стала рассказывать, как мать трепала ее в сарае.
— Думаешь, больно? — спросила Зинка и прикусила толстую нижнюю губу.— Нисколечко! Мать меня за волосы таскала. У меня, смотри, какая коса. Нисколечко не больно. На, хочешь, подергай!
Зинка обошла стол, села рядом на лавку и подставила голову, чтоб я потаскал ее за волосы. Видно, ей очень хотелось, чтобы я это сделал, но мне не хотелось выполнять ее просьбу.
— Отстань!
Зинка выпрямилась, посидела немного, глянула исподлобья, в ее взгляде была какая-то непонятная притягательная сила, точно она что-то от меня требовала, но я не знал что.
— Книжку читаешь? Про любовь, да? — глухо сказала она и пододвинулась, от нее пахнуло жаром. Не знаю про что,— ответил я,— еще не прочел.
Я отодвинулся.
— Слушай! — вдруг сказала она с придыханием.— У тебя в городе краля была? У вас там городские красивые, говорят, да? Ты, конечно, брезгуешь мной?
— Дура, не мешай читать! — смутился я окончательно.— Ничего у меня не было.
Брось задаваться! — продолжала она.— Ну, чего ты задаешься? Конечно, я не городская... Знаешь, давай я тебе первая расскажу.
— Не хочу тебя слушать!!
— Ну, давай, давай я тебе... Давай расскажу. Я целовалась. На лугу за кладбищем. Там один красноармеец... Я с ним на вечерке познакомилась, я тебе не скажу, кто он, а то ты всем растрепишься. Как губами прижмется, а руками...
Она замолчала и опять пододвинулась. Потом положила руку мне на колено.
Стало противно и неловко. Я встал и вышел.
Зинка крикнула вслед:
— Ох и трус же ты! Еще городской... Трус ты! Да все наши ребята, да никто тебя не боится... Да любой из наших смелее.
Я пошел на бугор. Шел и все время думал над тем, что она сказала. На бугре было жарко. Трава выгорела. Белели плешины. Внизу, по ту сторону берега, лежала балочка, росло много зелени, стояли кусты смородины.
Я спустился к ручью. Лег на землю, на траву.
Я долго лежал в балочке, глядел на синее и бездонное небо. По нему плыли облака; казалось, что они обгоняют друг друга, точно играют в догонялки. Это потому, что они плыли на разных высотах, где скорость ветра неодинаковая, а небо было одно целое, и в нем было что-то очень нежное и умное.
Я лежал на земле, удачно забился в лощину, нашел логово, как на крыше. Й мысли мои как будто перестали рассеиваться, собрались в пучок, сосредоточились на одном вопросе: трус я или нет? Я не умею спокойно думать, когда пространство вокруг меня слишком сжато или, наоборот, разбросано от горизонта до горизонта.
Взять Гешку Рамзаева. Можно ли назвать его смелым? Не знаю! Честное слово, не знаю. Он для меня был непонятным и поэтому казался грозным.
Еще совсем недавно непонятное вызывало любопытство. Я ждал от него доброго и увлекательного. Будущее в мечтах рисовалось как игра в трех мушкетеров. Я мечтал о приключениях и подвигах.
Пусть бы ревел ветер, бесился океан, мы бы пели на парус Робертом, сыном прославленного капитана Гранта:
Кто весел, тот смеется,
Кто хочет, тот добьется
Кто ищет, тот всегда найдет...
Конечно, обязательно бы встретились враги. Как же без них? Они обязательно нужны, иначе путешествие потеряет остроту. Мы победили бы врагов благородством и смелостью.
Но жить пришлось на земле. Над ней нельзя было парить, по ней нужно было ходить, ходить на двух ногах... Твердо.