— Вы рассуштаете так, точно война продлится вечно,— сказал дядя Боря.
Не знаю,— вздохнул Прохладный.— Вечного ничего не бывает, но за два года война не кончится, не надейтесь. Немец выходит к Волге. Бои идут в районе Клетская, Котельниково, Белая Глина, Кущевская... Если не остановим — капут России! Умри сто раз, умри сто раз в день, но останови немца! Потом можно будет читать Лермонтова, сейчас читай «Как закалялась сталь». Читал, Васин?
— Читал,— ответил я.
В «Комсомолке» читал «Зою», поэму?
— Читал.
— «БУП» читал?
— Не читал. Что за книга?
— «Боевой устав пехоты», часть первая, действия одиночного бойца. Не читал — будешь читать, наизусть выучишь, я с тебя не слезу. Обязан читать. А это...— Прохладный отбросил «Героя нашего времени», оставь. Прочтешь — хорошо, не прочтешь—проживешь, «БУП» знать не будешь — убьют.
Прохладный затянулся цигаркой. Цигарка потухла. Он достал коробок спичек, прикурил, обгорелую спичку спрятал в коробок.
И еще одно,— сказал Прохладный и деланно зевнул.— Завтра начнет прибывать пополнение. Рота будет укомплектована полностью. Начнет тактические анятия. Вам, банщикам, присутствие обязательно. Будете учиться побеждать! Поблажек не будет! Между прочим, сказанное в первую очередь относится к тебе, рядовой Сепп.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Странно устроен человек — горе для него непоправимо, огромно, а радости... Они быстротечны и, если посмотреть со стороны, кажутся пустяковыми. Я всегда удивлялся, когда мама приходила в восторг от цветов. Ранней весной отец покупал где-нибудь по пути с работы букетик синеньких подснежников, приносил домой и дарил маме. Она так радовалась, смеялась, вазочку с цветами раз сто переставляла с места на место, нюхала и говорила: «Какая прелесть!»
Я как-то понюхал подснежники. Ничем они не пахли. Они мне не понравились — тощенькие синие цветочки.
Но если вспомнить, то мои радости со стороны тоже могли показаться ерундой. Взять хотя бы случай с военной формой. Ее подогнал на наш рост зенитчик, старший сержант дядя Федя. Он сработал не хуже портного. Гимнастерки, галифе — с иголочки, новенькие, выглаженные: старший сержант умел делать все, решительно все, работа спорилась у него в руках. Мне, неумельцу, он казался волшебником.
Он пришел перед ужином. Он торопился в деревню, вести разговоры с председательницей колхоза: на батарее сломалась ось у передка, требовалось выковать новую. В деревне стояла холодная кузница. Дядя Федя надеялся выпросить ключи от кузницы, раздобыть инструмент — щипцы, молоток, кувалды, наскрести где- нибудь древесного угля для горна. Он был не только отличным артиллеристом, но и портным и кузнецом.
Мы не успели поблагодарить его, растерялись от подарка.
В бане парились генерал, командир части Горшков и два полковника. Они приехали на трофейной легковушке. Занятная была машина! Маленькая, юркая. Шоферня окрестила ее «козлом» за капризное управление — «баранка» с бублик, чуткая требовалась, строгая рука. От малейшего неверного движения «козел» прыгал в кювет или бодал дерево.
Голые люди похожи друг на друга. Невозможно было отличить в бане, кто генерал, кто подчиненный.
А вот форма! Она лежала на лавке и говорила сама за себя. В ней было больше власти, чем в голых дядьках. Генеральская — из тонкой шерсти, строгая — приказывала: «Смирно!»; гимнастерки полковников лежали навытяжку и ели глазами начальство.
Дядя Боря Сепп и шофер с «козла» помогали нам с Рогдаем переодеться. До чего же красива военная форма! Пуговички блестят, подшит белоснежный воротничок, галифе стрелкой.
Как всегда, неожиданно появился младший лейтенант Прохладный. Хотел дать разнос за притупление бдительности — не заметили его приближения, но, увидев форму, смягчился, переменив гнев на милость.
Из бани вышел генерал. Одетый. Со знаками различия. С лампасами на брюках. Мы козырнули по правилам.
— Красавцы! — похвалил генерал и отечески погладил Рогдая по голове.
Рогдай не выносил фамильярности. Он морщился брезгливо, когда его гладили по голове, и кричал: «Что я, кошка, что ли!», но генеральское внимание вытерпел, не отстранился.
Помылись как в сказке,— сказал генерал.— Кто отвечает за баню?
Рядовой Сепп!
Молодец! Со знанием дела приготовлено. Догадался камней наложить в печь, и жар от них особый, сухой, здоровый, до костей пробирает. Сказка!..
Солдатская смекалка,— вставил младший лейтенант Прохладный.
Финская паня,— объяснил дядя Боря.
Кто вы по национальности? — поинтересовался генерал.
— Эстонец.