Первым развязал довольно оригинальным способом свой узел парнишка интеллигентного вида. Он вынул из кармана спичечный коробок, из него вынул лезвие безопасной бритвы и полоснул по узлу.
— Лихо,' — сказал старший сержант.— Артист.
Мы замерли...
- Время идет,— сказал старший сержант. Готово,— произнесла девушка в полушубке, Ве< ра. Она непонятным образом распутала задачку.
— Хвалю,— сказал старший сержант,— Пальцы пианиста, смекалка летчика, находчивость врача,—в общем, хвалю.
Рогдай совсем растерялся, и веревка опутала его, как удав.
— Хватит, малец,— сказал старший сержант. Я сейчас! Я сейчас! — чуть не заревел брат.
— Кончай, тебе говорят,— грубо оборвал Зинчен- ко. — Тебе нельзя делос минами иметь. Я тебя отчисляю
— За что?
— Хотя на тебе военная форма, хотя ты, видно, служил, не знаю, в каких войсках... Я вас проверял. Сапер, тем более минер... должен быть терпеливым, нах дед столетний. Рано тебе со смертью играть. Иди, иди! И ты... И ты... И ты,— он показал на Галю, самую красивую девушку.
Она выделялась среди других. Она была плавная. Руки у нее были белые и гладкие. Я увидел ее, и мне стало тепло, захотелось сесть рядом где-нибудь у реки и молчать. Вокруг нее точно пели соловьи.
— Не, не пойду,— сказала Галя.
— Как не пойдешь?
- Меня военкомат прислал, я призвана в армию, меня сюда направили. Вы читали предписание. Не буду нарушать приказа.
— Я отпишу. Пусть направят в другое место, на связистов.
— Я хотела в школу снайперов,— сказала Галя.
— Чего? — оторопел старший сержант и как-то странно посмотрел.— Куда, куда просилась, голуба?
— Я хотела снайпером, а меня... к вам.
— Дура,— сказал доверительно старший сержант.— Понимаешь, кто такой снайпер, голуба?
— Да.
— Ты будешь охотиться на людей, убивать.
— Фашистов.
— Так они же тоже... Были детьми, пока из них гадов Гитлер не сделал...
— Нет, они фашисты.
— Да... А... Ты откуда?
— Какое это имеет значение.
— Родные целы?
— Их сожгли.
— Живых?
— Да.
— Ты видела?
— На моих глазах.
— А как ты уцелела?
I — Так... Не будем об этом. Я останусь.
— И я тоже,— сказал Рогдай.
— Ты останешься! — указал на Галю старший сержант.— Остальные названные, очистить помещение.
— Не пойду,— упрямо повторил Рогдай.
— Слушай,— металлическим голосом сказал старший сержант и покрутил, точно отряхнув от крошек, усы,—Дважды не говорю.
— Заставил веревку развязывать! Я уже в бане работал. Служил банщиком, прачку хочешь из меня сделать!— зашелся брат. Он распалялся все больше и больше и уже кричал: — Кровь проливали. За что? С бабами чикается, а меня, меня... Фронтовика! Гвардейца... Да ты...
— Контра,— вставил тихо мальчик интеллигентного вида
Рогдай выставил грудь с гвардейским значком.
— Гвардию! Тыловая крыса. Ташкентский фронтовик. У тебя нашивки за ранения нет. Отъелся! Ты на кого кричишь, да я сейчас приведу вояк, они тебе докажут. кто я такой! Кто тебя знает? Кто за тебя слово скажет? Кто ты? Кто? Отвечай? Ты, дешевка!
Он попер на старшего сержанта, оскалив зубы, точно хотел вцепиться в глотку.
— С такими нервами...— усмехнулся старший сержант.— Я не беру на свою ответственность твою жизнь. Иди, браток, выпей валерьянки. Имей совесть. Можешь жаловаться, конечно, но вначале подлечись. Ты не контуженый?
— Ладно...— сказал Рогдай и замолчал, видя, что его крик не возымел действия. Он хлопнул дверыо так, что в кранах заурчало, но вода не потекла.
Несколько лет спустя, вспоминая эту сцену, я поймал Г себя на мысли, что, наверное, зря не вмешался в происходящее. Рогдая оставили бы на курсах, но он обозвал такого красивого старшего сержанта «тыловой крысой», хулиганом стал мой брат, дружба с инвалидами пошла не на пользу,— есть такие калеки, что по любому поводу стучат в грудь, орут о пролитой крови, а то еще костыль в ход пускают.
У старшего сержанта не было ни одной боево! заслуги. В сорок третьем мало у кого были награды. Медали «За Бухарест», «За Берлин» и так далее еще не отлили. Я запустил руку под полу, расстегнул заколку у колодки медали «За боевые заслуги», снял медаль, уколол палец. Когда мы разделись, старший сержант увидел лишь мой значок «Гвардия». Он спросил:
— У вас что, гвардейцы — все такие нервные?
— Он мой брат,— ответил я.
Мой ответ удовлетворил, как ни странно, начальника курсов.
— У нас в деревне был ветеринар, очень похож,— сказал старший сержант.— Увидит больную корову и пошел нести стадо. Потом его под суд отдали, у свиней эхинококк проглядел, проштамповал мясо для продажи, целую партию, люди заболели, а в городе обнаружили. А вообще-то, я из Сибири, может, слышали Кузь- минку?