В те дни малочисленный гарнизон Воронежа стоически отбивался от вооруженного до зубов противника. Чтобы воспрепятствовать форсированию гитлеровцами Дона, Ставка выдвинула из резерва три общевойсковые армии и развернула их на левом берегу реки на участке от Задонска до Клетской. 5-я танковая армия А.И. Лизюкова сосредоточилась южнее Ельца. В итоге попытка немцев с ходу взять Воронеж была сорвана. Затянувшиеся бои у городских стен Воронежа помогли командованию Юго-Западного фронта выскользнуть из готовящегося “мешка”. Ставка ВГК приказала войскам Юго-Западного и правого крыла Южного фронта отойти на рубеж Новая Калитва, Попасная. Отход этот начался в ночь на 7 июля. Немцы спохватились слишком поздно, и лишь во второй половине следующего дня организовали преследование отходящих войск Юго-Западного фронта. Прикрывая отход советских войск, арьергард сдерживал натиск врага. Лишь 15 июля противнику удалось прорвать оборону между Доном и Северским Донцом в полосе 170 км и выйти в большую излучину Дона. 24 июля советские войска оставили Ростов и перешли на левый берег Дона. Но гитлеровцы успели создать ряд плацдармов в нижнем течении Дона в районе станицы Цимлянской. В середине июля 1942 года началась Сталинградская стратегическая оборонительная операция. На желанном для немцев пути к Волге части 6-й армии Паулюса столкнулись с частями и соединениями только что укомплектованных 62-й и 64-й армий вновь образованного Сталинградского фронта. Воронежский фронт, приступивший 9 июля 1942 г. к наступательным действиям на Дону у Воронежа, с первых дней своего существования упоминался в тесной связи с грозными событиями на Сталинградском фронте. Даже в военном дневнике Франца Гальдера события на Воронежском фронте всегда упоминались в тесном сплетении с событиями под Сталинградом. То же самое приметил и К. Типпельскирх в книге «История Второй мировой войны» (М., 1956, с. 240). Он писал: «Русские, чтобы облегчить положение своих войск на юге, оказывали постоянное давление на позиции немцев в районах Воронежа и севернее. Летом и осенью 1942 года в этих районах шли тяжелые бои, которые потребовали большого напряжения немецких дивизий, не позволяли осуществить переброску войск в интересах наступающих армий, а в районах Воронежа даже заставляли немецкое командование спешно перебросить из-под Сталинграда одну дивизию». В те годы на советско-германском фронте действовали более 50 фронтовых объединений (1,2, 3-го формирований), и среди них в победу над врагом важную лепту внес Воронежский фронт, просуществовавший с июля 1942 г. до 20 октября 1943 г. ровно 455 суток. Впоследствии он был преобразован в I-й Украинский фронт, с боями дошедший до логова фашизма - Берлина. С 3 июля 1942 г. по 25 января 1943 г. Воронежский фронт 212 суток стоял на передовой линии огня. Воронежцы и воины фронта заслонили Москву от врага с юга. Более семи месяцев смелыми и решительными действиями, ожесточенными сражениями они оттягивали от Сталинградского фронта немало вражеских дивизий. В своих воспоминаниях Фридрих Паулюс писал, что Гитлер придавал большое значение Воронежу в будущей перспективе: «Значение рубежа Сталинград - Воронеж, захваченного немецкими войсками, заключалось в том, что он представлял собой выгодное исходное положение для нанесения удара на Москву и восточнее ее. Этот удар в сочетании с одновременным предпринятым немецким прорывом на Центральном фронте, примерно из района восточнее Смоленска на Москву, оказал бы серьезную опасность для советских Вооруженных Сил и ведения всей войны советским командованием. Неважно, что в оперативных сводках немецкого командования на летнюю и осеннюю кампании 1942 года еще не было речи о наступлении на Москву. По тому, как проходили операции, наступление на Москву можно было провести только весной 1943 года, после соответствующих перегруппировок сил». («Сталинград. Уроки истории. Воспоминания участников битвы». М., 1980, с. 271-273). Конечно, главным виновником провала этих планов была историческая Сталинградская битва, положившая начало коренному перелому войны. И в этом высказывании Паулюса явно прослеживается предвидение Сталина и Жукова, которые еще летом 1942 г. предполагали поворот немцев на Москву. Это вызывает восхищение гениальной интуицией наших полководцев. Жарким летом 1942 г. огненные схватки кипели на Дону, в самом Воронеже на плацдармах: у сельхозинститута, возле университетского городка, на Задонском шоссе, возле областной больницы, на Чижовском, Шиловском, Гремяченском, Сторожевском, Урывском, Селявинском, Коротоякском, Щученском, Осетровском плацдармах. Немецкий военный журналист Густав Штебе в брошюре «Штурм и оборона Воронежа», изданной по горячим следам событий лета 1942 года, писал: «С первых дней Воронеж стал для немцев символом особенно ожесточенных сражений... Кресты немецких солдатских могил стоят везде, где солдатский долг требовал последней и величайшей жертвы: посреди разрушенного города, между сгоревшими фасадами и баррикадами, перед заводами, в скверах и на улицах, и на берегах Дона». Да! Советский солдат не церемонился с непрошеными гостями, бил их «и в бровь, и в глаз», метлой выметая с оккупированной территории. Оборонительное сражение за Воронеж с 3 по 7 июля 1942г. Командующий группой армий «Юг» генерал-фельдмаршал фон Бок теоретически был согласен с доводами фюрера, но под влиянием настойчивых уговоров своего подчиненного - командующего одноименной армейской группой генерала Вейхса - никак не мог отказаться и от мысли быстро, а главное, легко, занять Воронеж и удерживать его до тех пор, пока не будет проведено запланированное разрушение города]. Однако по оперативным соображениям пожелание Гитлера встретило серьезное противодействие даже еще на более низком управленческом уровне. Дело заключалось в том, что захват плацдарма в районе Воронежа был совершенно необходим для создания благоприятствующих продвижению германских войск условий. До тех пор, пока в руках советского командования находилась рокада Москва - Елец - Свобода (Лиски), существовала угроза удара крупных сил Красной Армии в тыл наступавших на юг немецких войск. Особенно в условиях, когда двигавшиеся пешим порядком дивизии германских союзников уже отстали от всех графиков. Кроме того, было психологически трудно отказаться от перспективы окружения советских войск на рубеже Дона и похода на Москву с юга. В этой обстановке генерал Гот, игнорируя мнение фюрера, принимает самостоятельное решение - форсировать Дон и овладеть Воронежем. Действуя таким образом, Гот исходил из сложившейся у него и у его подчиненных мнения о том, что сопротивление войск Брянского и Юго-Западного фронтов вот-вот должно иссякнуть. Поскольку 48-й корпус его танковой армии продвигался, практически не встречая сопротивления, в тот момент он полагал, что победа вместе с Воронежем со дня на день должна была «упасть в его руки». Как уже говорилось, солидарны с Готом в этом сложном вопросе были и его непосредственные начальники - Вейхс и фон Бок. Но к этому времени германские тылы были уже не в состоянии обеспечить непрерывное снабжение горючим всех подвижных соединений группы армий «Юг». Поэтому было принято решение оставить без горючего 23 тд из 40-го танкового корпуса вермахта, которая должна была из района Старого Оскола двинуться на соединение со своим корпусом, чтобы усилить его удар. Дефицитное топливо в первую очередь шло в дивизии и части 4-й танковой армии. Германское командование так «манил» Воронеж, что оно не стало доводить