Заржавевший замок на двери в соседний подвал открылся только с пятой попытки, если бы не открылся, Нэмина бы его оторвала, вместе с дверью. А дальше оказалась дикая помесь музея, склада и городской помойки. Мышами и рыбой там воняло еще сильнее. Обитые замшей шкатулки, в которых перевозили поделки столичных ювелиров, чередовались с грязным тряпьем, непонятными кусками дерева, стеклянными шариками, которые некоторые эстеты насыпают в ванну, чтобы помасажировать место на котором сидят, и прочие мало кого способные заинтересовать безделушки. Пройдясь туда-сюда и брезгливо поворошив кучи тряпок деревяшкой Нэмина остановилась и возмущенно указала на каменное чудище заросшее паутиной:
— Папа императора.
— Что? — переспросил Дару.
— Бюст, который два года назад украли из дворцового парка во время маскарада. Отец нашего императора. Герой и полководец.
Дару подошел ближе, удивленно посмотрел на героический бюст и потеребил пальцами губу. Кому и для чего мог пригодиться легко заменяемый камень он так и не придумал. Подвал решили украсить, что ли?
Серебра, как и ожидалось, в подвале не было. Хотя Дару бы не удивился, если бы его тут нашли, с такой-то коллекцией. Карга дожидалась нюхачей и стражников в своем подвале, наверное, боялась, что если не проследить, они выпьют ее вино и закусят воняющей рыбой бараньей ногой. А потом там и помрут отравившись. И ей придется их закопать в саду, под розами.
Хозяйка величественно довела гостей до порога и, не попрощавшись, захлопнула за ними дверь. Даже про тапки не вспомнила.
За дверью любителей изучать чужие подвалы ждала знакомая парочка. Высокий беловолосый нелюдь с интересом наблюдал, как тощая рыжая псина жует сапог Нэмины. Его избранница что-то выкапывала палкой у забора. Пыхтя и пытаясь тянуть.
— Э-э-э-э... — сказала Нэмина. Собак она не боялась, но отлично знала, что они не любят когда у них изо рта вырывают еду. Даже если то, что они жуют — несъедобно, а человеку очень нужно. И не факт, что тень успеет отобрать сапог прежде, чем ее покусают.
— Фых! — сказал демон.
Дару и стражники дружно подскочили. Псина бросила сапог и, поджав хвост, начала отползать. А Марина с воплем уселась траву и победно вскинула над головой откопанное растение. Одна Нэмина спокойно подошла к сапогу и подняла его двумя пальцами.
— Зараза, — сказала понюхав его. — А ты почему улыбаешься?! — накинулась на беловолосого. — Не мог отобрать сапог раньше?
— Я думал, это ее, — издевательски спокойно сказал демон.
Дару представил собаку в сапогах и закашлялся.
Нэмина возмущенно фыркнула, обернулась к избраннице нелюдя, собираясь и ей задать несколько вопросов по поводу своего имущества. Да так и застыла, рассмотрев лицо девушки. Луковица, которую она потрошила и старательно нюхала, только добавляла колорита.
— Этот город сводит с ума, — решила тень. Окинула спокойного демона недовольным взглядом и заявила. — Ты мне должен за сапоги!
Илиен величественно кивнул.
Марина только хихикнула, смахнув со щеки оранжевые слезы. Не знала бедная тень на что подписывается и насколько серьезно Снегуркин братец относится к долгам.
И как здорово умеет поворачивать их себе на пользу.
Печальная история о ведьмах. И о том, что жадность — это плохо.
Когда-то в одном королевстве у правителя умер единственный сын. Заболел и умер. Лекари спасти то ли не успели, то ли не сумели, а может, действительно не захотели. Этот сын был нехорошим человеком, а еще избалованным и глупым. Кому нужен такой правитель? Но король осерчал, смягчить его гнев не смогли даже доказательства того, что сын начал плести против отца заговор. Не терпелось ему на трон.
В гневе король приказал казнить всех лекарей, у которых умрет пациент. Не разбираясь виноват он или нет, мог вылечить, или там и боги не помогут. А так как рано или поздно это случалось с каждым, самые умные сбежали из королевства сразу же. Остальным не повезло. Король приказал не выпускать лекарей за пределы страны, еще и метки всем поставили. Магические. От которых мало кому избавиться удалось.
За какой-то год лекарей в королевстве стало очень мало, настолько, что лечить стали у белых сестер не только раны душевные, но и телесные. Чем это закончится, девушки понимали, отказать не могли, бежать было некуда, поэтому собрались всей толпой на поляне в полдень и стали взывать к своей богине. Та ответила сразу, немного подумала и предложила давать им для лечения свою силу, которая могла и мертвого воскресить.
Добрая богиня спросила, всегда ли они хотят эту силу получать или только когда попросят? Если всегда, то отныне они будут подобны емкости без дна, которая не переполнится, сколько в нее не лей. Если только когда попросят, то они будут емкостями с дном и взять смогут столько, насколько разовьют свои способности. Еще богиня хотела рассказать о недостатках обеих емкостей. Но ее слушать не стали — зачем что-то развивать, если можно получить все и сразу? Девушки потребовали сделать их бездонными. Добрая богиня пожала плечами и согласилась. И стали белые сестры величайшими лекарками сначала королевства, а потом и континента. И дочери их наследовали этот дар. И внучки. И все было хорошо до тех пор, пока богиня не пропала. Когда это случилось, ее сила то иссякала, то появлялась, то ручеек становился тоненьким-тоненьким.
А еще к этому ручейку стали примешиваться чужие силы. Постепенно. Понемногу. Но намешалось столько, что для силы пропавшей богини места в этом потоке не осталось. И светлые сестры превратились в ведьм, у которых характер и способности менялись, как попало, чуть ли не ежедневно. Которые могли убить взглядом, а потом горько оплакать убитого. И не могли больше лечить. Если к лекарству примешивается что-то другое, оно может стать ядом.
И отказаться от способностей они не могли. Ведь можно закрыть пустую бутыль, чтобы туда ничего не попадало, но нельзя перекрыть реку. Точнее можно, но вода не остановится. Она разольется, превратив окрестности в болото. Или прорвет плотину, сметя все на своем пути. И тогда будет совсем плохо.
С течением времени бывшие белые сестры научились направлять и использовать то, что к ним попадает и узнали сколько нужно ведьм, чтобы поток тек спокойно. Боги научились использовать их. Люди научились их бояться или уважать. И все стало не так уж плохо. Но все равно, вернуть свою богиню ведьмы желали больше всего. Тогда хотя бы будет у кого попросить вернуть сосуду дно. Потому что вовремя останавливаться умели немногие, а вот сгорало в чужой и чуждой силе большинство.
А еще, добровольно становиться ведьмами хотели немногие. Их было гораздо меньше, чем требовалось потоку. Вот и пошла о них дурная слава. Заслуженная, но не желанная.
Глава 8
Глава 8
О водных процедурах, глупых шутках, вещих снах и чудесной мебели.
Марина издевалась над книгой. А может, это книга издевалась над ней. Или они издевались друг над другом. Девушка пыталась раскрыть книгу на той странице, на которой вчера видела божественное откровение. Она понимала, что не получится, но просто сдаться и зашвырнуть книгу в сумку не могла. Очень хотелось убедиться, что символы в геометрических фигурах не пригрезились в бреду. Потому что все остальное упрямо ассоциировалось с наркотическими галлюцинациями. И из-за этого было стыдно. В первую очередь перед самой собой. Особенно за вырытую в чужом саду луковицу лилии, над которой еще и плакала. Извращение какое-то.
Илиен следил за ее потугами с потрясающим равнодушием. Поэтому Марине хотелось стукнуть его по голове книгой, а лучше кирпичом. Раздражал. Мог бы встать и помочь. Или хотя бы утешить.
Отложив так и не открытую книгу, девушка посмотрела на демона, полюбовалась как он вежливо улыбается стене и ей впервые в жизни захотелось ему отомстить. Поиздеваться над ним. Причем, как-то так, чтобы он этого не понял. Например... Чего там мужчины дружно не любят?