<p>
Вороний пир</p>
Птицы густо облепили ветки деревьев. Казалось, что здесь собрались пернатые со всей округи: черные и серые вороны, грачи, галки. Поначалу хватало и более мелких птиц, но крупные представители семейства врановых отогнали шумных и непоседливых конкурентов вглубь леса и снова вернулись на свой пост, где застыли немыми изваяниями. Иногда какая-нибудь из ворон позволяла себе переступить озябшими лапками по холодной древесной коре или расправить затекшие крылья, но не более. Стая вела себя как единый организм, пристально наблюдавший сотней черных глаз-бусинок за разворачивающимися событиями, и ждала своего часа. Бегущие по лесу люди и периодически раздающиеся выстрелы означали, что сегодня птицы наедятся досыта и нужно только дождаться, а ждать они умели.
* * *
Ночью потеплело и падающие с неба крупные хлопья мокрого снега затрудняли бег, одинаково усложняя жизнь как Тимуру, так и его преследователям. Разрыв между ними был все еще существенным, но каждый раз, когда просека делала поворот и Литвиненко бросал быстрый взгляд через плечо, он убеждался, что расстояние неуклонно сокращается. Несколько раз Тимур останавливался и доказывал, что является более метким стрелком, чем участники погони. За все время он ни разу не промахнулся, чем сократил количество преследователей с двенадцати до пяти, но их было все еще много, а сил оставалось чертовски мало. Еще десять лет назад он не дал бы к себе даже приблизиться на расстояние выстрела, а сейчас ему практически дышат в затылок. Безжалостное время. Годы закалили его разум и отточили навыки, но ослабили тело. Даже будь у него сейчас обе ноги, он не поставил бы на себя и сотню вечнозеленых. Но судьба не оставила ему выбора и теперь он бежит, пытаясь не замечать, как противно щелкает протез, а крепления натирают голень. Можно было бы подтянуть ремни, но для этого пришлось бы остановиться, что ни в коем случае делать нельзя, если он хочет сохранить дом.
Когда пришло уведомление о выселении, мужчина объездил все имеющиеся в области банки, но холеные менеджеры с сочувствующими улыбками каждый раз уведомляли его, что, несмотря на отличную кредитную историю, банк не может выдать нужную сумму, и половину нужной тоже, и даже четверть. Тимур их отлично понимал. Сорокалетний инвалид, работающий на полставки школьным учителем, несмотря на все былые заслуги, вряд ли сможет заработать в месяц тысячу долларов, необходимую для регулярных выплат по кредиту, но надежды не терял.
Распечатав письмо из последнего банка, Тимур по первым фразам узнал шаблонный отказ, и сила ушла из его рук. Плотный конверт, а вместе с ним и последняя надежда, выскользнул из пальцев и упал на пол. И как часто бывает в таких случаях, к отчаявшемуся человеку явился Дьявол.
Тимур был глубоко погружен в свои мысли и не сразу заметил, что над ним навис темный силуэт. А когда поднял взгляд, первым делом заметил кривые желтые зубы и налитые кровью глаза. Дьявол пришел в обличии Вацлава Возняка.
- А, это ты, - тихо произнес Тимур. У него уже не осталось сил удивляться. - Как ты меня нашел?
- Нужные люди шепнули, что ты испытываешь финансовые затруднения, и я подумал, а не согласится ли теперь друже Тимур на мое предложение.
Все предложения, которые когда-либо исходили от Вацлава Возняка, были или незаконными, или аморальными, однако его коррупционные связи каждый раз позволяли ему выходить сухим из воды, попутно подмачивая репутацию окружающих. Сам факт разговора с ним мог испортить карьеру порядочному человеку, но свою карьеру Тимур испортил сам еще десять лет назад, когда сел за руль в пьяном виде, и упасть ниже, чем он был сейчас, уже не мог.
Толстый поляк и ранее делал Тимуру разные "деловые" предложения, но тогда у Литвиненко еще оставались кое-какие запасы, как денежные, так и гордости. Сейчас же он готов был продать даже душу, если бы за нее дали пятьдесят тысяч долларов.
- Я слушаю, - хрипло произнес Тимур, и Дьявол снова обнажил свои прокуренные зубы. Намечалась выгодная сделка.
Позже Литвиненко задумывался, мог ли он отказаться? Конечно, мог, но тогда его семья лишилась бы крова над головой. Вероятно, в мире есть люди, которые ставят общественную мораль выше личного счастья, но, похоже, он к таким не относится. Десять лет он вел жизнь порядочного человека, но обстоятельства заставили его вернуться в этот грязный бизнес, причем в наиболее темную его форму. И теперь он бежит, стреляет и снова бежит, попутно убеждая себя в том, что у него просто не было другого выбора.
Когда Возняк озвучил свою задумку, Тимур сначала рассмеялся и спросил, в курсе ли поляк, что ноги у людей (несмотря на постоянные надежды представителей медико-социальных экспертных комиссий) обратно не отрастают.
- В том-то и дело, друже Тимур, - ответил его незваный гость, - тебя никто не будет воспринимать всерьез.
- Начнем с того, что таких как я вообще туда не берут, - парировал Тимур, для убедительности постучав костяшками пальцев по своему протезу.
- Не брали, потому что желающих не было. Хотя правилами не запрещается.