— Викочка, — произнес он неуверенно и совершенно не зная, что говорить дальше. Заглядывая в глаза, которые много лет назад казались ему прекраснее звездного неба, он пытался найти нужные слова. — Прошлого уже нет. Будущего еще нет. Есть настоящее. А в нем мы друзья, хорошие друзья. Я очень ценю твое отношение ко мне. Нет, правда! — Он заметил как затуманился слезами взгляд Ежевики и начал говорить быстрее: — Из всех друзей в моей жизни только ты осталась и я тоже люблю тебя! Но у тебя семья, дети, своя жизнь…
Она так резко разомкнула объятия, что Пашка покачнулся от неожиданности.
— Я со всей душой к тебе! — сказала Ежевика дрожащим от прорывавшихся рыданий голосом. — Ты просто алкаш, ничего не понимаешь! Ничего у тебя в жизни не получится и не пытайся! Сволочь!
Она резко развернулась и выскочила из комнаты.
— Подожди! — пытался остановить ее Седов. — Стой! Я дурак, я идиот! Ну, не злись!..
Хлопнула входная дверь. Паша беспомощно взмахнул руками, плюхнулся на диван, откинулся на гору тряпья и заложил руки за голову.
«Пришла пора подумать!» — решил он.
Глава 18. Покушение
Визит подруги детства оставил Паше всякие разные раздумья, сдобренные различной степенью горечи. Сначала он не мог отделаться от чувства беспричинной вины и странного немотивированного раскаяния. Успокоил он себя только обещанием наладить пошатнувшиеся отношения, данным самому себе и заочно Ежевике. Как ни крути, но она на самом деле осталась единственным его другом.
И только умаслив совесть благим намерением, Седов смог уловить мысль, слабо зудевшую в виске. Это была такая неуверенная логическая цепочка, несколько неясных умозаключений, нуждавшихся в детальной формулировке.
Словом, так: Ежевика бросается в его остывшие объятия потому что ей плохо. Плохо ей оттого, что случилось со Звонаревым. Звонарев поплыл из-за манипуляций девушки со светлыми волосами. Ника была связана с сектой и если она действовала под руководством Учителя, то получается, что Учитель не всем приносит благополучие и процветание. Некоторые от его «благословений» совсем загибаются. Учителю понадобился мебельный цех Звонарева,
и он получил его. Просто для самоуспокоения следует посмотреть кто там заправляет диваностроением и кроватетворчеством?
На следующий день на тренировке Седов вывихнул ногу. Вывих выглядел довольно сурово: синяя лодыжка отекла и распухла, навевая на сочувствующих мысли о всех переломах и трещинах, полученных ими в течении жизни.
— Вот же хрен какой! — сказал Пашка, досадливо морща переносицу. — Я не хочу тренировку пропускать!
— Что же поделать, — пожал плечами предводитель зомби. — Все же лучше полежать денек — другой… Вот, возьми с собой наш журнал, почитаешь, пока лежать будешь.
Но Паша не лежал с сектантским журналом и пяти минут. Дома он перевязал ногу эластичным бинтом, переоделся в серый костюм и выгнал из гаража свою маленькую смешную «Оку». На машине подъехал как можно ближе к офису мебельного склада, чтобы не утруждать ногу. Честно признаться, вывих у Паши был не такой уж страшный — привычный вывих, как называл маленькое смещение в голеностопном суставе отчим Седова, профессиональный баскетболист. Намеренно неловкий прыжок — и лодыжка распухла. К вечеру все пройдет, так что ничего особенного!
Офис, еще недавно принадлежавший бородавчатому Звонареву, находился на первом этаже обычной панельной пятиэтажки. Только вход был сделан отдельный — с крыльцом, белыми металлическими ступеньками и синим пластиковым козырьком. Прежний хозяин мебельного цеха освободил перед крыльцом некоторое пространство, чтобы приезжающие клиенты могли спокойно оставить свои машины. Паша не был клиентом, но не отказался воспользоваться свободным местом. И только заглушил мотор, как заметил в зеркале заднего вида микроавтобус «Фольксваген», удобную семейную машину, при виде которой Пашу неизменно передергивало. Он сморщил переносицу, быстро завел свою юркую «Оку» и быстренько свернул в ближайший переулок за пятиэтажкой. Выходить из машины не стал, ожидая пока «Фольксваген» прошуршит мимо переулка. Микроавтобус все не ехал. Седов выбрался из «Оки» и осторожно заглянул за угол.
— Гм! — хмыкнул Паша. Семейный автомобиль стоял прямо на том месте, с которого минуту назад съехала «Ока».
Он немного растерялся. Идти в офис было бы глупо — можно встретить знакомых из секты. Подождать пока «Фольксваген» уедет казалось лучшей перспективой. Паша достал сигареты и подошел ближе к зданию, чтобы сквозняк не задувал огонек зажигалки.
— …Простите, Константин Михайлович, но мы с вами договаривались! — прозвучал над ухом Паши чей-то уверенный басок. Говорил человек, которого раньше Павел не слышал. Седов поднял голову: прямо над его головой располагалось зарешеченное окно офиса. Изнутри его закрывали плотные жалюзи, но форточка была открыта. Неужели это кабинет директора офиса? Дымок от сигареты нырнул в форточку. Реакция Седова была интуитивно молниеносной: он бросил сигарету на асфальт, раздавил ее горящий кончик носком туфли и шагнул вплотную к зданию, на случай, если запах уже привлек внимание говоривших и они выглянут наружу.
Слова стали доноситься чуть тише, будто бы собеседники внутри офиса перешли вглубь комнаты, тем не менее, лисье ухо бывшего сыщика улавливало разговор:
— …А я бабло за май вам скинул! — Этот голос тоже был Паше не знаком. Молодой и наглый, с натуральным гродинским прононсом потомка славных жителей Малых Грязнушек. — Сейчас бухгалтерша платежку притащит. Если не получили — идите в банк ругаться. Я тут не причем!
— Константин Михайлович, — мягко произнес басок. — Я не первый год в сфере финансов работаю и услугами банков пользуюсь каждодневно. Коли вы перечислили… когда, простите?…
— На прошлой неделе, — буркнул молодой и наглый.
— Так-так, значит, как минимум пять дней тому назад, стало быть, деньги прийти должны еще вчера. А если ваш бухгалтер ошибся с реквизитами — деньги бы вернулись.
— Идите к Катьке — пусть сама скажет! — молодой перешел на откровенное хамство. — Я за каждым следить не могу. И сейчас мне ехать надо, меня в цехе ждут!
Тон его собеседника заметно похолодел:
— Не будем привлекать Катек и прочих. Кстати, о перечислении благотворительных сумм вы могли бы и позаботиться. Ежемесячные отчисления в Фонд Чистоты — ваша святая обязанность перед Учителем. Тем, что вы цех получили, вы ему обязаны, больше никому. А если вы откажетесь это делать — попрощайтесь и с цехом и с офисом.
— Чего? — заорал преемник Золотарева. — Ты мне не грози, вошь в очках! И чего ты мне сделаешь? У меня теперь такая крыша, что ваш Учитель обоссытся, если только раз нарвется! Иди отсюда, козел!
— Тише! — рявкнул басок. — Дурак какой! Разве можно так об Учителе говорить?! Ты же просто беду накликаешь! — Молодой что-то попытался сказать, но его перебили: — завтра же здесь будут налоговая, антимонопольный, УБЭП, еще всякие чинуши. Они твой цех как муравьи по щепочке растащат. Ты будешь штрафы платить за каждый вздох! Лучше не ссорься с Учителем. Если я завтра же деньги не получу — будет все как я сказал.
— Пошел в жопу!!! — выкрикнул его собеседник.
В ответ ему лишь раздался короткий презрительный смешок. Потом хозяин офиса остался один. Паша собрался покидать свой пост и двигаться на продолжение разведки, но приостановился, потому что из окна снова донесся голос хозяина офиса. Видимо, он говорил по телефону.
— Ты чо?! Ты же обещал!.. О чем базар… Ни хрена себе!.. Я бабки тебе платил, блин! Мы с тобой и с пацанами говорили!!!
«Крыша-то Костю кинула! — сделал вывод Пашка. — Вот только почему? Неужели даже криминал с Учителем не связывается?»
В офис Седов все же зашел, но сначала дождался, пока незадачливый этот хозяин цеха отправится по своим делам. Ждать пришлось недолго — вскоре со ступенек сбежал малорослый паренек с озабоченной мордой. Он погрузил свое тощенькое тельце в подержанный «Опель» и отбыл в неизвестном направлении.