Нет, все странно. Все не так.
«Но какое мое дело? — усмирял разгулявшиеся мысли Пашка. — Я умываю руки! Мавр сделал свое дело! Финита ля комедия! Карету мне, карету!»
Зазвонил телефон. Седов достал аппаратик из кармана. На дисплее высветился домашний номер Калачева. Он дома? Но опергруппа должна сейчас подъезжать к Башне ужаса, иначе… Тревога забилась в Пашкином сердце.
— Да! — сказал он в трубку.
— Павлуха, отбой! — услышал он уже без удивления напряженный почти звенящий голос. — Павлуха, ты смывайся оттуда! Все плохо. Меня отправляют в командировку, в Чечню. Проповедник твой смылся. Приказа на арест нет и не будет. Ты убил бухгалтера.
— Но ты же говорил — новая метла!..
— Метла новая, но метет по-старому! Понял?! Ты понял?!
— Да.
— Уходи лучше оттуда, иначе они… Сам знаешь!
Разговор был закончен. Седов отнял свой «Siemens» от уха и услышал как скрипнула дверь за его спиной. Он медленно обернулся, пытаясь стереть со своего лица впечатление от разговора с приятелем, и оказался лицом к лицу с Сашей Кумаровым. Десятник спокойно разглядывал Пашку, будто видел его впервые.
— Ты не ложился спать? — спросил он небрежно, пряча правую руку под полой пиджака.
— Просто уже встал. — в тон ему ответил Седов. Свой пистолет он держал за ремнем брюк за спиной. Кобуру отложил, предвидя неожиданные повороты в ходе ареста сектантской верхушки. Забыть об отряде элитных зомби было бы глупо.
— Видно, ты предчувствуешь, какой необычный день сегодня?
День, конечно, намечается не нудный! И пусть уже скорее все начнется, решил Пашка.
— Необычный? — переспросил он.
— Да. — Кумаров прошел в комнату, к окну. Теперь в окно выскочить будет трудно. Седов ожидал, что в дверном проеме возникнет плечистая фигура кого-нибудь из упырей. Тянулась минута, но никого не было. Десятник оглянулся на Седова и продолжил спокойно: — Я не стал специально тебя предупреждать. Знаю, что ты готов и так. Не можешь не быть готов, потому что ты видел, что тебя ждет. Что ждет всех нас.
Осторожным жестом, будто готовясь невзначай потянуться, Пашка сложил ладони за спиной, на уровне поясницы. Под левым запястьем выпирала рукоятка «Макарова», скрытая лишь полой пиджака. Благодаря этому ощущению голос контролировался значительно лучше:
— О чем ты, Саша? — снова спросил Седов. Он подошел к окну и стал напротив Кумарова.
Десятник улыбнулся немного рассеяно. Только теперь, когда свет утра косо ложился ему на лицо, Пашка с удивлением заметил, что зрачки сектанта сужены до размеров булавочной головки. От этого светло-карие глаза десятника казались словно бы слепыми.
— Операция «Отмена», — произнес Саша с выражением решительности и удовлетворения. — Вот суете этой и конец пришел. Больше ничто не важно! Поехали, надо многое подготовить.
Он развернулся к Паше спиной и направился к двери. В коридоре Паша увидел Учителя. Светоч стоял в полутьме, опустив руки вдоль тела, и туманно улыбался. Заметив Пашку, он сказал:
— Постой, мой мальчик. Мне надо сказать тебе пару слов!
Седов остановился. Больше всего в тот момент он хотел достать свой пистолет и разрядить его в голову каннибала, но не сделал этого. Позже он будет вспоминать этот момент, сожалея о своем бездействии и ища себе оправдания.
— Сегодня случится то, о чем мы мечтали, — проговорил Учитель, когда Паша остановился перед ним. Седов отметил про себя, что его зрачки были нормального размера. — Я знаю все о тебе и Опавшем Листе, — Паша слегка вздрогнул. Кумаров стоял у лестницы в конце коридора и смотрел в сторону. Слышал ли он слова Учителя, осталось загадкой. — Но это не имеет никакого значения. Ничто больше не имеет значения. Чистота зовет нас и пришло наше время. Ты будешь среди нас и сумеешь очиститься. Возьми вот это!
На гладкой розовой ладони ужасного человека лежала небольшая зеленая таблетка. Словно под воздействием гипноза Пашка взял ее и положил себе в рот, ощутив сладковатый вкус оболочки. Он знал, что после этой вот маленькой и зеленой, и его зрачки сузятся, и ничто не будет иметь для него значения. Он осознавал все происходящее, чувствовал быстротечность решительнейшего мига в своей жизни, но сделал именно то, что велел ему Учитель. Какая-то неконтролируемая часть сознания угодливо подбросила в мозг воспоминание о чудесной встрече после смерти, и, даже зная, что ни смерти, ни встречи не было, Седов пожелал, чтобы это случилось снова.
Уже в машине Пашка ощутил действие препарата: отстраненность, спокойствие, странная безмятежность. Его сознание будто бы накрыли толстым одеялом, и в него не прорывался ни один раздражающий звук. Все стало на свои места.