— Вот-вот. В организации всегда работать легче. Сколько угодно можно привести примеров, когда дилетанты-наниматели сходились с дилетантами-исполнителями — чаще всего это кончалось плачевно, плачевно кончалось для обеих сторон. И даже если только одна сторона была дилетантской, другой от этого легче не становилось — «горели» они, как правило, совместно. Впрочем, это только к слову. Успешность нашей деятельности основывается именно на том, что переговоры с заказчиками веду я, имея безукоризненно легальное положение и надежные источники информации. И делаю это через надежных людей. А грязную работу делаете вы, гарантируемые мной от обмана, разборок, опасности, что заказчик, пытаясь спрятать концы в воду, захочет от вас избавиться, что тоже случается нередко… Ну и так далее. Короче говоря, мы — фирма достаточно солидная. Всем заинтересованным в нас, как пишут в газетах, криминальным структурам известно, что у нас осечек не бывает. Не бывает у нас осечек.
Только теперь понял Арсений, к чему было такое длинное вступление.
— Но ведь сейчас особый случай! Всего предусмотреть даже Господь Бог не смог, создавая наш мир…
— Конечно-конечно, ты прав, и Господь Бог оказался не на высоте, и случай и впрямь вышел особый, — согласился Шеф. — Я с тобой сейчас здорово промахнулся. Все же мир тесен, слишком тесен наш грешный мир. Но будем плясать от свершившегося факта. Смотри, что теперь получается. Заказчики наши — люди серьезные, за ними большие авторитеты и огромные деньги стоят. Отказаться от выполнения задания просто невозможно.
— Но почему?
Шеф взглянул на киллера снисходительно:
— Причин тому несколько, молодой человек, несколько тому причин. Помимо профессиональной этики, можно привести и такую: они уже «засветили» объект охоты… Впрочем, а чего это я так легко проскочил пункт первый? Ведь действительно нам необходимо сохранять свое реноме…
— Плевать я хотел на любое реноме, если должен погибнуть человек, который меня спас от смерти! — вспылил Арсений.
— Допустим-допустим, — согласился Шеф холодно. — Ты можешь плевать на престиж нашей фирмы. Я — нет, я плевать не могу. Хотя бы уже потому, что не в правилах моих отказываться от данного слова заради чьих-то сантиментов. Нам невыгодно отказываться от принятого заказа. Потому что мы, вернее, я должен думать о будущем, не забывать о конкурентах. Мы — солидная фирма. Но даже не это главное в данном случае. Дело в другом. Даже если, подчеркиваю: даже если мы откажемся от поручения в ущерб себе же, заказчик найдет других исполнителей — организацию или одиночек. Так что твой друг, считай, уже мертв. Ты же знаешь, вынесенный приговор исполняется всегда, всегда исполняется, не сегодня, так через неделю…
Об этом Арсений не подумал. Ведь в самом деле, наемного убийцу любой степени подготовленности найти сейчас не проблема! Как он сам легко нашел непосредственных исполнителей для того красавца тележурналиста.
Он молчал.
— Вот видишь, — смягчился Шеф. — Наша организация сильна надежностью, исполнительностью, строгим распределением функций. А также тщательно разработанными и безусловно соблюдаемыми правилами взаимоотношений. Нельзя создавать прецедент нарушения этих правил. Одно из важнейших из правил нашей организации гласит следующее. Если ты узнал имя человека, за которого назначили цену, отказаться уже не имеешь права, права не имеешь отказаться. Я верно излагаю? Ты при вступлении принимал это условие?
Арсений удивленно взглянул на него, забыв перекинуть очередную костяшку:
— Вы что же, Шеф, думаете, что я все-таки соглашусь?
— Надеюсь на то, очень надеюсь.
Алтаец медленно покачал головой:
— Это исключено. Я ни за что не соглашусь. Ни-за-что!
— Есть хорошая американская поговорка, Арсений: никогда не говори «никогда», — наставительно произнес Шеф. — Прежде, чем заявлять свое «низачто», ты должен четко представлять себе возможные последствия своего решения.
— Вы что же, мне угрожаете? — удивился Арсений.
— Как тебе сказать… — Шеф по-прежнему говорил спокойно, рассеянно наблюдая за дымком, вьющимся над тлеющей в пепельнице сигаретой. — Ведь если принять во внимание весь наш разговор, тебя теперь следует опасаться, опасаться тебя следует. Ты отказался слишком поздно. И отказался не из-за какого-нибудь любовного приключения, что еще как-то можно было бы понять, простить и списать, не из-за того, что опасаешься слежки или мести, не потому что понос замучил или «месячные» пошли… Ты отказываешься потому, что лично знаком с намеченной жертвой. Более того, ты, профессионал, отчетливо представляешь, что коли за человека назначили цену, ему спастись в данной ситуации может помочь разве что только чудо. Впрочем, я даже представить себе не могу, каким может быть это самое чудо. Чего же мне следует ожидать от тебя в данной ситуации? Ты будешь пить и спать с очередной красоткой, зная, что сезон охоты на твоего друга уже открылся? Арсений, не будь наивным, я тебя неплохо знаю. Ты уже сейчас думаешь о том, как помочь твоему приятелю избежать опасности. То есть ты желаешь выступить в роли этого самого чуда. Более того, я тебя за это, по большому счету, не осуждаю, понимаю и… В общем, понимаю. Но пойми и ты меня! Сейчас я должен думать не о соблюдении твоих интересов, и даже не своих личных. Я должен теперь защищать всю нашу организацию, твоих же товарищей, которые должны будут выполнить это задание вместо тебя. Вот и рассуди, что я должен сейчас предпринять.