Уокер сидит, скрестив ноги, на пушистом белом ковре у каменного камина, грея губы в дымящейся чашке. Геральд, сложив руки на груди, остается у стены на равном расстоянии от нее и двери, готовый в любой момент броситься, подхватить и покинуть это странное место. Пространство вокруг них звенит, наполненное первозданной силой света, и черные крылья недовольно подрагивают от каждого прикосновения этих чужеродных струн.
Первый бессмертный, не отрывая взгляда от Уокер, спокойно наглаживает дикого зверя, серым клубком свернувшегося на коленях. Ангел, демон, непризнанная и кот. «Абсурд».
— Мы пришли, как ты и хотел, — Геральд первым нарушает молчание и буравит взглядом Первого бессмертного. — Чего тебе от нее нужно?
Печальная улыбка скользит по испещренному морщинами худому лицу. Ни в Аду, ни на Небесах нет никого старше. Но куда красноречивее выдают его возраст глаза — рядом с ними даже солнце, что тысячелетия освещает райские лужайки, кажется несмышлёным юнцом. Эсидриэль встает и недовольный кот, шипя, спрыгивает на пол.
— Знал ли ты, Всадник Преисподней, что бессмертные вырождаются? — внимательные глаза ангела скользят по белому пушистому ковру и останавливаются на тонких пальцах Уокер, очерчивающих ровный круг по ободку чашки.
— Об этом не принято говорить вслух, — сухо отвечает демон, незаметно перемещаясь ближе к своей непризнанной.
— А знаешь ли ты причину? — спокойный хозяин дома лишь улыбается, наблюдая за его движениями. — Здесь ей ничего не грозит.
— Ни Совету цитадели, ни Адскому столу она не известна, иначе зачем нам хлопать в ладоши вокруг каждого нового смертного, что смог перешагнуть за черту и пополнить наши ряды.
— Бессмертные вырождаются, потому что больше не нужны Вселенной, — ангел садится напротив Вики, изучая каждое перо ее застывших крыльев. — Вселенной не нужны ни Небеса, ни твоя Преисподняя, ни этот мир. Поэтому ты, дитя мое, — его глаза находят свою точную копию на ее лице и устало закрываются. — Должна их уничтожить.
***
Уокер медленно поворачивается к Геральду и долго смотрит снизу вверх. В ее скованном ужасом взгляде, парализованный и задыхающийся, бьется синий кит. На светлую комнату падает тень. В складках черной мантии лопается еще один амулет, старательно зачарованный Фенцио. Демон не знал, сколько времени прошло, пока Уокер, наконец, не нашла в себе произнести: «Расскажите нам все».
— Для этого я и ждал тебя, — глубокий вздох и Эсидриэль берет ее руку в свою. — Слушай внимательно, потому что сейчас я поведаю тебе твое единственное будущее, и прости меня за это.
Не выдержав, Геральд опускается на белый ковер и твердой рукой обнимает свою Уокер.
— Не бойся.
— Теперь не боюсь.
— Вдыхая жизнь в эту пустую Вселенную, Создатель понимал, насколько нестабилен и опасен задуманный им эксперимент. Он верил в ангелов, людей и даже в вас вас, непокорных демонов, — Эсидриэль лишь на миг удостаивает Геральда взглядом и возвращает взор к Вики. — Но опасался бури, что может вызвать непредсказуемость его творений. Для самого темного часа он приберег последнее оружие — силу, что сметет на своем пути и Небеса, и Тартар, и людской мир. И вложил ее в своего Первого бессмертного ангела. И я стал последним средством Создателя, космическим огнем, что очистит Вселенную и подарит новый лист. Но и я, подобно всем остальным творениям, со временем подвел его: страшась своего предназначения, не желая жить в мире, что в любой момент могу перевернуть, я оставил Небеса и укрылся здесь. За века мне удалось договориться с огнем, что дышал во мне в ожидании освобождения, и он покинул меня, отправившись гулять по миру. В наказание за то, что я выбрал мир смертных, на весь мой род опустилась тень — ни один из моих потомков не смог прожить дольше одной человеческой жизни, — на миг он горько поджимает тонкие губы. — Закон сохранения энергии одинаков для всех миров, и отпущенная мною Сила со временем обрела собственный дух, а после и оболочку. Ты, дитя мое — ее живое воплощение. И твое рождение в этом мире сигнал — время очищающего огня пришло. Терзавшие тебя еще до смерти видения — моя попытка связаться с осколком души, что я потерял вместе с Великим даром. И прости меня за боль, что ты испытывала, пробудившись на Небесах. Скоро все исчезнет и мы, наконец, обретем покой, уготованный Создателем.
Эсидриэль бесшумно поднялся и подбросил сухой рукой поленья в затихающий огонь.
— Удивительно, что делает мощь, что живет внутри тебя, — он не обращал внимание на дрожащие пальцы Уокер, которыми та впивалась в сжатый побелевший кулак демона. — Легкое и мимолетное касание этой Силы наполнило твою пустую мать, и та не только смогла перешагнуть за черту смерти, но и взлететь к Серафимам быстрее, чем чайка взмывает в небо. И, конечно, к такой Силе не может не тянуться даже потерявший вкус к бессмертию адский демон, — Эсидриэль улыбнулся, заметив, как крепко свободная рука Геральда держала нежные плечи. — Признаюсь, я надеялся, что этой встречи никогда не случится, но замысел Создателя неотвратим. С пламенем, что сейчас пробудилось в тебе, не договориться, его не удержать и не подчинить. Все, что ты можешь, единственное, что ты должна — выпустить его.
Первый бессмертный, наконец, поворачивается спиной к белому ковру, протягивая руки к мягким языкам пламени, ласково согревающим кончики пальцев.
— Пока я здесь, вы в безопасности, но стекляшки, принесенные с Небес, больше не защищают. Наивные глупцы, думающие, что правят Вселенной, уже точат свои копья и потирают алчные руки. Готовьтесь, ибо как только я покину это место, его придется покинуть и вам.
— Что это значит? — едва слышно спрашивает Уокер, неотрывно, словно зачарованная, следя за языками пламени.
— Защиту амулетов взломали, Совет цитадели знает, где мы, — опережает Первого бессмертного Геральд, поднимаясь и протягивая руку Вики. — Твой названый отец прав, нам нужно приготовиться.
— Я буду здесь, пока живет пламя, — мягко произносит древний ангел и неслышно покидает комнату.
Непризнанная прижимается к широкой груди, крепко смыкая вокруг демона сильные руки. Они молча стоят, наблюдая, как ненасытный огонь пожирает нежную древесину, оставляя после себя лишь пепел.
— Я не дам этому случится, Уокер.
— Но вдруг он прав, вдруг, это — мое единственное предназначение?
— Судьбы не существует, а если и существует, мы ее обыграем, сокрушим и порвем на части. Ты мне веришь?
— Я верю в тебя.
— В день смерти ты дала себе слово — не терять контроль. Дай слово и мне — отныне и до конца — вместе.
— В этом нет нужды. Если я покину тебя, это и будет концом.
Последняя искра угасла и Геральд почувствовал, как Первый бессмертный покинул свой спокойный дом. Миг, и за окном уже кипит водоворот, дверь с грохотом распахивается. В широком проеме, зарывая золотыми крыльями яркий белый свет нетронутых человеком гор, стоит Ребекка.
— Пора домой, дочка.
«Вместе до конца, Вики Уокер, помнишь?»
Комментарий к Последнее средство
Узел, наконец, развязан, и мне действительно интересно и важно ваше мнение.
========== Утопия ==========
Лицо Ребекки Уокер ничуть не изменилось: те же платиновые волны волос, безупречным зеркалом отражающие полуденное солнце, те же неземные медовые глаза, в которые можно смотреть до конца жизни. Но их внутренний свет, что когда-то согревал и ласкал, теперь исказился и обжигал мертвым холодом. Не желая признавать, что высеченная из мрамора незнакомка, стоящая напротив, и есть та самая Бекки, Вики пытается нащупать в памяти бережно хранимый образ матери.