Во второй раз Левиафан вылез их своей страшной берлоги, когда Вики Уокер впервые по-настоящему испугалась, но, что удивительно, не за себя, а за того, другого, с волшебными холодными глазами. Синий кит и не любил холод, но любил воду. А лед — это та же вода, которую просто нужно немного отогреть. На этот раз морское чудище бесновалось куда дольше, зато Уокер перестала бояться, и тихий житель решил, что больше не будет прятаться: пускай ревет и рвет мир — главное, чтобы она была счастлива.
Третий раз синий кит помнил плохо, потому что подводный гигант окончательно вышел из берегов и действительно начал пожирать внешние миры. Волны, что поднимались от первозданного рева, отнесли внезапно ставшего совсем крошечным морского обитателя далеко за горизонт. Очнулся он когда уже все стихло — в своих знакомых безбрежных водах. Тогда он убедил себя, что Создатель действительно любит троицу, и окончательно успокоился.
Синий кит был хоть молод, но мудр, а потому, когда из глубины начали подниматься белые пузыри, догадался, что беспокойный сосед вновь просится на поверхность. Благоразумно отплыв достаточно далеко, чтобы чувствовать себя в безопасности, но и не так чтобы очень — из любопытства, он с интересом приготовился наблюдать, с чем на этот раз вышел бороться Левиафан. И горькому недоумению не было предела, когда синий кит понял — в этот раз монстр вышел бороться против него.
***
Ткань белого мира будто разрывало на части — сила, что Уокер надеялась похоронить в Небытие, отказывалась уходить, а уж отпускать ее одну точно не собиралась. Чертя острием серебряного пера на ладони новую руну перехода, Вики, вспомнив слова учителя, молилась. Но Создатель, явно огорченный своим сломанным Оружием, отказывался ее слышать. Белое пламя становилось все горячее, пока кончики их крыльев не начали подергиваться нежным серым пеплом. И, когда показалось, что они сгорят, так и найдя выход, руна все же взломала сложный шифр пустоты. Демон хотел было вытолкнуть Уокер первой, но она лишь отрицательно помогала головой, борясь со всеми бурями разом.
— Как только я уйду, дверь закроется. Не спорь.
— Выходи сразу за мной.
Едва едва перешагнув черту, Геральд понял, время сыглало странную шутку — новый день, который он провел на коленях, еще начался: вдали звенел церемониальный гонг. Но демон быстро опустил ненужную мысль — из трещины медленно показалась тонкая рука.
Он выиграл. Но фанфары вновь отказались звучать — Небытие упорно не отпускало его Уокер, изо всех сил вцепившись в ее серебряные крылья. Глаза непризнанной наполнились слезами: застрявшася между всем и ничем, разрываемая на части и исколотая сотней копий, она замерла на границе, пытаясь выстоять. Она проиграла.
— Держись, Уокер, — теряя дыхание, он крепко сжал тонкие пальцы.
— Я больше не могу, отпусти меня.
— Нет.
Отчаявшийся Всадник Преисподней всматривался в ее глаза, надеясь найти там ответ. Но вместо подсказки демон увидел нечто совсем иное: в центре воронки, отчаянно сражаясь с острыми как бритва клыками, бился ее синий кит. Левиафан рвал крепкое тело на части, но кит упорно отказывался скрываться в глубине вместе с этим ужасным чудовищем.
— Борись, Уокер!
— Я больше не вынесу этого.
— Ты не оставишь меня в третий раз, слышишь?
— Тогда оторви их, — обезумев от боли, зарыдала Вики. — Пусть они останутся там. Ну же! Рви! — и ее голос перешел на рев, в котором слышался предсмертный крик синего кита.
— Прости меня, Уокер. — голубое пламя, вырывавшись из кончиков пальцев, окутало сильные руки демона и он, сжав губы, вырвал из Вики то, что так любил.
Голодное Небытие, решив, что, наконец, вернуло в свои лапы едва не ускользнувшую добычу, довольное чавкнуло и захлопнуло пасть.
Все закончилось так же внезапно, как и началось. Мир вокруг остался на месте, а у ног демона лежала бескрылая и опустошенная Уокер.
***
Вики смотрела в черную сухую землю, что, казалось, всего мгновение назад была той изумрудной поляной, встретившей ее после смерти. Внезапно в памяти воскрес тогда еще незнакомый сухой голос: «Это тест. Теперь тебе нужны настоящие».
Уокер никогда задумывалась, кем станет после церемонии выбора стороны, потому что не планировала оставаться на Небесах так долго. Но сейчас, под последний уплывающий звук гонга, улыбнулась. Теперь выбор был очевиден.
И на этот раз боль была невероятно приятной, близкой к экстазу, потому что Вики знала, что за ней последует. Спустя миг или век на землю, сливаясь с остывшими углями, упало ее первое черное перо. На свете стало на одного демона больше.
К Геральду, осторожно поднимавшему обессиленную, но живую Уокер, словно из ниоткуда уже спешила озлобленная и яростная Ребекка.
— Цитадель не оставит ваше вероломное предательство. Готовьтесь склонить свои головы. — в ее безумных глазах плясало ликование. — Вот будет смеха в Совете — покаявшийся демон и отравленная тьмой непризнанная!
— Если ты думаешь, что я не оставила себе ничего, то ты глубоко ошибаешься. Как в прочем и всегда, — разгибаясь, Вики устало подняла глаза на бескрылого Серафима. — Ни Цитадель, ни ты не причините нам вреда. Никому. В противном случае, я исполню последнюю просьбу Дьявола. — Уокер-младшая неотрывно посмотрела на мать. Возродившийся синий кит, ставший полноправным хозяином своего тихого моря, искал в Ребекке остатки разума, но найдя, с сожалением скрылся под водой.
Резкий шелест перьев за сих спинами прозвучал окончательной позорной капитуляцией. И славно.
Пару раз медленно проведя в воздухе обретенными крыльями, Вики с теплом взглянула на своего демона.
— Летим?
— Летим, Уокер.
***
Старые колонны сияли в лучах закатного солнца. Они стояли там, где все началось. Ирония? Судьба? Предназначение? Но в этот миг ничто из этого не имело смысл, ведь и черная мантия и простая серая рубашка в клетку были сброшены еще в воздухе.
Здесь и сейчас Геральд неистово прижимал свою демоницу к колонне, крепко держа ее ногу на своем бедре.
— Ты слышишь меня, Уокер? Ты все поняла? — овладевая ей без остатка, забыв про время и остальной мир, демон кричит в ее плечо. — Только посмей оставить меня еще хоть раз.
— Да, — шепчет Вики, ощущая холод спиной и огонь грудью. — Да, Геральд.
— Повтори, — прощаясь с остатками воздуха, хрипит он.
— Да, Владыка…
Холодный ветер проносится волной мурашек по его руке, обнимающей обнаженные плечи Уокер, и она укрывает его своим вороновым крылом.
Я — дыхание на твоей коже и бархат, что укрывает твое тело.
Я — поцелуй на твоей шее и искра в твоих ресницах.
Я — копна твоих локонов, уголок твоих глаз, след твоих пальцев.
Я — жидкость в твоих венах, день за днем струюсь сквозь сердце.
Не важно как быстро, не важно как далеко — ты несешь меня с собой.
Куда бы ты ни шла, что бы ни делала — я часть тебя. Сияющим светом превращаюсь в твою тень.
Из сумрака, что собрался на востоке, за ними внимательно наблюдали сухие синие глаза.
«Достойны ли эти дети еще одного шанса?»