- Анжелика, ты не смела этого делать! - проговорил он, неверяще глядя на алконоста. - Не смела! Ты воспользовалась её состоянием и взяла с неё клятву?
Мужчина-алконост резко посмотрел на Анжелику. Та сжалась, но крикнула:
- Я всё сделала правильно! Она была в сознании, а значит - клятва правильная! Ты не можешь меня упрекать в нарушении наших законов!
- Да она на ногах-то еле стоит! - сорвался на крик и ворон. - Вряд ли она соображала, какую клятву даёт!
- Уходим! - чуть не в истерике завизжала молодая женщина. - Не слушайте его! Он специально меня порочит, чтобы оправдаться перед!.. Перед этими! Уводите девчонку!
Данияр в какой-то миг встревожился, что вместе с девушкой-вороном могут силой увести и Митю. Кажется, то же обеспокоило и Александра Михайловича. Он быстро шагнул вперёд и буквально за спину тенниски оттащил Митю от алконостов.
Девушку сунули в одну из машин. Прохлопали дверцы, и, по впечатлениям, все машины не уехали с площади, а сбежали с неё.
А четверо остались смотреть им вслед.
Данияр поёжился. Он не привык переживать слишком глубоко. Но сейчас он вновь чувствовал себя подавленным. Столько эмоций испытать… Как будто асфальтовым катком переехали.
- Что это было? - задумчиво спросил Александр Михайлович. Он выглядел самым спокойным из них. Но ворон слышал, как он частит дыханием. - Ценность Руси подтвердилась… - Он улыбнулся смущённой его словами девушке. - Данияр, что там с этой клятвой? Почему она испугалась твоих слов?
- Она потребовала с ворона клятвы быть на стороне алконостов, и девушка дала эту клятву. Но была при этом… не совсем вменяемой. Из-за боли или из-за того, что была… удивлена тем, что узнала о себе. Ну, что-то типа шока или дезориентации у неё точно было. Поэтому данная ею клятва среди наших не является настоящей.
Они помолчали. Руся уже не цеплялась за его рукав, а обняла его руку, плотно прислонившись к нему самому. И это как-то ободряло…
- И что дальше? - зябко передёрнув плечами, спросил Митя. - Вернёмся домой?
- Интересно, - всё так же задумчиво сказал Александр Михайлович. - Я ещё не со всем разобрался в этой новой для меня жизни. Но один вопрос… Он очень логичен. Как они-то узнали про эту девушку? Ты-то, Данияр, понятно. Ты рассказал, как узнал про меня и про Митю. А откуда они-то узнали, что упырь нападёт именно на неё? Если у них посредников своих нет…
Прежде чем ответить, Данияр опустил голову, раздумывая, признаваться ли. Потом вздохнул и пожал плечами.
- Если бы я знал, где она живёт, первым делом пошёл бы искать её. Она слабей вас, Александр Михайлович. Чисто физически. А потому я не удивлюсь, что именно по этой причине упырь в первую очередь нашёл её. Точней - его натравили на неё. Боюсь, я пошёл по облегчённому пути - сначала разыскал вас, потому что ваш адрес был известен.
- Из чего мы делаем вывод, - заключил Александр Михайлович, - что те, кто поднимал упырей, знали обо всех воронах. И я согласен с Митей - что дальше?
- У Всеволода оставались книги и записи, - медленно сказал Данияр. - Я бы хотел съездить за ними. С Русей, если она не будет возражать. А вы… Вы можете ехать домой.
- Ну нет, - тут же сказал Александр Михайлович, - пока моё семейство отсутствует, пока я располагаю свободным временем, давайте-ка съездим туда с комфортом. На моей машине. А вдруг придётся перевозить эти самые книги и рукописи? Ты же сам не знаешь, сколько их там.
Уже в машине Данияр, севший рядом с водителем, собрался с духом и признался:
- Кое в чём Анжелика права. Из меня плохой организатор и руководитель.
- А что вообще делают вороны в городе? - спросил Митя. - Ну, кроме того, что ходят на упырей?
Данияр улыбнулся его наивному представлению о деятельности воронов, но ответил серьёзно.
- Я скажу так, как мне говорил когда-то Всеволод. С давних пор на Руси были волхвы, волшебники, колдуны и ведьмы - так называемая эзотерическая жизнь. Тёмная половина этой жизни называлась Навь. И мы, вороны Чернобога, её неотъемлемая часть. Наша вотчина - ночь и связанные с ней… процессы. В основном - смерть и пророчества, намертво связанные между собой. И по мелочи - работа с тёмными силами, которые начинают слишком нагло поднимать головы. Но смерть - не значит, что вороны несут её кому-то. Хотя бывало всякое, как в последние ночи. Чем я занимался до сих пор? Ночами слушал город… - Он помолчал немного, а потом снова начал рассказывать: - Никто никогда не задумывался, как умирают порой одинокие люди в своих домах? Эта смерть тихая и горестная, потому что за мёртвыми приходят только тогда, когда от них начинает исходить смрад гниющего тела. А иной раз приходят, когда тела ссыхаются… А души, неотпетые, мыкаются и плачут над ними… И я слушаю город и иду туда, где отлетает одинокая душа, но остаётся на невидимой другим тончайшей привязи с телом. Я захожу в квартиру и проверяю, в самом ли деле человек одинок. А потом звоню тем, кто должен забрать и похоронить тело в течение трёх дней. Иногда удаётся предотвратить смерть - это происходит тогда, когда я улавливаю тонкое, еле слышное сотрясение пространства и понимаю, что вот-вот произойдёт непоправимое. Ещё реже бывает вообще предупредить смерть. Но это очень редко…
- Что ты сказал?! - вдруг вскинулся, не оглядываясь на него, Александр Михайлович. - Можно предотвратить? Можно уберечь от смерти?
- Можно, - спокойно подтвердил ворон. - Но это случаи… механические. Можно прийти вовремя - и отговорить от убийства. Можно прийти и оттащить человека, который вот-вот перейдёт дорогу - одновременно с машиной, которая внезапно рванёт на скорости и может сбить его. Такие случаи часто бывают. А что? У тебя были предвидения или предчувствия?
Младшие будто затаились на заднем сиденье, жадно вслушиваясь в их разговор. Но Александр Михайлович молчал, хотя его учащённое дыхание было слышно отчётливо.
- Несколько лет назад я служил по контракту, - негромко сказал он. - Побывал много где… Сейчас-то у меня жизнь мирная. Работаю бригадиром слесарей по газовому оборудованию. А вот когда служил - всякое бывало. Сны уже тогда были. Ну, что вороном летал. Только пару раз случалось - видел во сне, кто из наших ребят погибнет в операциях, которые предстояли. Во сне это было… было так: вороном спускался к убитому и смотрел ему в лицо… Сначала посчитал глупым такие пророчества. А потом, как погибли те двое, которых видел во сне, стал приглядывать за теми, кто… - Он снова споткнулся. - Пробовал отвести от них беду. Даже пытался разговаривать с ними, чтобы сами поостереглись. И только однажды получилось одного из беды вытащить… Сейчас, пока живу в городе, такого почти и не видел. Впрочем, вру. Приснился дед однажды. Со стороны отца. Он как раз один жил. Наутро рванул к нему. Опоздал.
После такого откровения в машине надолго затихли. Дорога мчалась под колёса машины, переливаясь тёмно-жёлтыми огнями редких фонарей…
- Данияр, а почему мы только сейчас… - начал Митя и замолчал, видимо не зная, как объяснить то, что пришло в голову. И наконец нашёлся. - Ну, это… Если мы, я и Александр Михайлович, - вороны, почему нас искали только-только? Почему не раньше?
- Ворон открывается не сразу, - ответил Данияр. - Способности могут просыпаться, а потом снова заглохнуть - и надолго. Вас начали искать сейчас, потому что вороны в вас проснулись окончательно.
- Поэтому все такие разновозрастные, - задумчиво подытожил Александр Михайлович и вздохнул. - Хотя я хотел бы, чтобы пораньше узнать обо всём.
- Подожди, Данияр, - чем-то озадаченная, вступила в разговор Руся. - Получается, в последние сутки ты не слушаешь город? Потому что нами занимаешься? А если в это время… Ну, если кто-то умер и лежит в своей квартире? - Голос у неё дрогнул.
- Трое суток, - напомнил Данияр. - У меня ещё есть время. Но - да. Город у нас большой. И после того как пришлось заниматься упырями и воронами-новичками, мне предстоит работа в следующие ночи - объезжать нужные дома и проверять их.
- Подожди-ка, - забеспокоился теперь и Митя, - это что же? Ты ездишь по городу, тратишь свои кровные, чтобы?..