- Ты!.. - взвилась девушка-ворон.
Пока она, чуть не заикаясь со злости, пыталась найти слова что-то агрессивное ответить парнишке-ворону, Руся хотела было её успокоить, думая про себя: “А ведь Митя-то прав насчёт тебя!” Но не успела ни слова сказать, ни даже шагу ступить: в комнату вошли мужчины.
- Карина, как ты себя чувствуешь? - сразу спросил Данияр, с тревогой взглядывая на воронушку. - Головокружение есть?
- Нет! - буркнула та, глядя исподлобья на всех.
- Руся, пойдём - без тебя никак, - хмуро сказал Александр Михайлович. - Поговорим с Зеркальником. Может, он видел, кто был у почтовых ящиков.
- А что там? - примирительно улыбнувшись Мите в дверях из комнаты и выходя следом за мужчинами в прихожую, спросила Руся.
- Кто-то подложил в мой ящик бумаги Всеволода.
И только сейчас Руся заметила в руках Данияра пачку бумаг. Забыв обо всём, она поспешила за мужчинами: Александр Михайлович заглянул в комнату, кивнул удивлённой (мельком заметила Руся) Карине и тоже пошёл с уходящими. Руся сначала тоже удивилась: а он-то почему не остался? Но вспомнила: во-первых, сторожить посредницу - мало ли. Во-вторых, он до сих пор с детским восторгом воспринимает появление нечистиков, хотя и старается спрятать свои чувства и уже не один раз видел и Зеркальника, и барабашек… Митя, наверное, обиделся, что ему приходится сидеть с Кариной. Ничего. Как только Зеркальник покажет, кто принёс бумаги, Руся уведёт парнишку-ворона на балкон - и они поболтают с барабашками: те знают множество интереснейших (и абсолютно не нужных взрослым воронам) историй про жителей дома.
Александр Михайлович побежал по лестницам быстрей всех, а Руся вздохнула: жаль, бабулин дом старенький и всего лишь в пять этажей! Был бы лифт - насколько легче было бы и с перемещением воронушки, и с перебежками… А потом она подумала: “Может, не надо было оставлять Митю с Кариной наедине? Переругаются ещё без нас…”
Подъезд ночью привычно для ночных путешественников был не похож на дневной: мало того - пустынный, так ещё и редкозвучный. Чаще за подъездными окнами проедет машина, чем из чьей-нибудь спящей квартиры донесётся какой-нибудь звук. Зато какое удовольствие - бежать по лестницам, поглядывая на стены и потолок, где бесшумно топочет следом за людьми целое стадо барабашек!.. Руся лицом чуть не влетела в паука, спускавшегося на длинной нити над лестницей. Пауку повезло: при виде мчавшихся барабашек он мгновенно взвился к потолку… И что-то Русе вдруг показалось, что не паук то был, а кто-то иной - из нечистиков. Только вот рассмотреть его хорошенько уже не удалось.
На повороте от одной лестницы к другой Данияр, наверное, взглянул на неё, потому что тут же негромко, точно боясь разбудить подъезд, спросил:
- Чему ты улыбаешься?
Руся непроизвольно издала почти беззвучный смешок, вспомнив:
- Не передрались бы они там, в квартире - Митя с Кариной. - И кивнула наверх, напоминая, о ком она.
- С чего бы это им?
- Карина думает, что я в твоей квартире хозяйством занимаюсь. Ну, помощницей воронам по дому бегаю. Я-то ей не сказала, что я посредница. А она сразу на меня стала смотреть вот так - фи! А Митя за меня обиделся.
И Руся снова хихикнула. Никогда не думала, что возможность прятать своё истинное лицо - может приносить удовольствие: ага! Ты думаешь, я всего лишь мелочь пузатая, но я-то про себя знаю, что я - ух, какая!.. Почти игра. В маски.
- А тебе это нравится? - спросил Данияр.
Ответить не успела - добежали до площадки с почтовыми ящиками. И девушка опять смешливо сморщила рот: хорошо, что ночь уже глубокая, а то бы жильцы глаза на них таращили: чего, мол, разбегались то туда, то сюда? А ещё мелькнула мысль: будут ли узнавать алконосты, за что убили того мужчину из богатого дома? Жаль, что из-за временнОго заклятия и из-за Карины пришлось быстро оттуда сматываться. А ещё интересно, позовут ли алконосты её, Русю, чтобы допросить всех тех нечистиков, которые в том доме обитают? И можно ли уже завтра, например, входить в тот дом?..
Между стенами с рядами вертикальных почтовых ящиков - окно с высоким подоконником. Мужчины одновременно протянули к девушке руки - и от этого нетерпеливого жеста дружно же, хоть и приглушённо рассмеялись, глядя друг на друга. Вот как хотелось побыстрей узнать, кто принёс бумаги Всеволода!.. Всё ещё смеясь, Александр Михайлович кивнул Данияру - и тот легко подсадил прыскающую от смеха Русю на подоконник.
Мужчины отошли, а девушка, прежде чем звать Зеркальника, поняла, что не только ею владеет какое-то необычное возбуждение перед загадкой с бумагами. Они все - и Митя наверху, в квартире, - с нетерпением ждут разгадки хотя бы одной тайны…
Ищущим взглядом обвела потолок и его углы - и представила в воображении полупрозрачную, раскоряченную тень.
Барабашки, толпами следовавшие за посредницей по стенам и потолкам, от окна отхлынули волной, едва потолок дрогнул и от глубоких теней на нём отделилась тень более отчётливых очертаний… Как только тень вплыла в угол подоконника и протянула конечность к посреднице, Руся поспешно задала заранее сформулированный вопрос. А Зеркальник буквально сразу передал ей образ виденного…
Забыв, что на её руке всё ещё лежит его бесплотная конечность, девушка удивилась: как он это увидел, если дом хоть и пятиэтажный, но подъездов-то в нём - вон сколько!.. Зеркальник удивление посредницы воспринял как вопрос - и отозвался впечатлением, которое на мгновения словно затопило Русю - впечатлением любопытства к незнакомым людям.
- Спасибо, - прошептала девушка.
Когда Зеркальник пропал, снова втянувшись в подъездные тени, Руся спрыгнула с подоконника, и к ней немедленно подошли мужчины.
- Это была женщина, - сама озадаченная, сказала она. - Лет, примерно, как моей маме, где-то около сорока пяти. Одета в светлые брюки и цветастую блузку. Волосы тёмные, короткие. - Она замолчала, снова вызывая нужный образ перед внутренним взглядом. - Глаза небольшие, а губы только чуть-чуть тронуты помадой. Я её не знаю.
И вместе с Александром Михайловичем с надеждой уставилась на Данияра.
Тот нахмурился, а потом пожал плечами.
- Таких знакомых у меня нет.
Жутко хотелось съязвить: “Есть только дамочки, которые бегают требовать деньги на ребёнка, причём не твоего?” Но сочла неудобным лезть в чужую личную жизнь. Хотя чем дальше, тем почему-то больше Руся вспоминала прелестную женщину с жутким характером. И так же почему-то злилась на Данияра. Но тут же вспомнила, что ещё не всё рассказала, и продолжила:
- А ещё… Она приехала на серой машине. И номера машины были закрыты чем-то.
- Серая? - задумался Данияр. - Если учесть, что на улице Зеркальник видит предметы в оттенках серого, то машина может быть и белой.
- Номера закрыты? - тоже задумался Александр Михайлович и пожал плечами. - Шпионский детектив. То есть некие они заранее предполагали, что нечистики, как Руся говорит, могут описать нам их машину?
- Получается так, - подтвердил не менее удивлённый Данияр.
- Значит, это кто-то из кланов или семей? - изумилась Руся.
- Возможно… - сказал ворон, уставившись на свой почтовый ящик.
И они, вполголоса переговариваясь, начали подниматься за Русей по лестницам. А радостные барабашки скакали по стенам и обсуждали Зеркальника. Судя по их словам, он уже ушёл в другой подъезд, куда кто-то приехал в качестве позднего гостя.
Когда Руся открыла дверь в квартиру Данияра, Карина всё так же сидела на диване, положив себе на живот большую, с потрёпанным рисунком под гобелен подушку-“думку” и обняв её. То ли спала, то ли задремала. В последнем деле её помогала дрёма, взобравшаяся на “думку” и активно зевающая. Хмурый Митя обнаружился на тёмной, без света кухне. Он стоял у кухонного окна и смотрел на улицу. Мужчины заглядывали в гостиную и тут же направлялись на кухню же, где девушка включила верхний свет, несмотря на странное недовольство Мити.
- Данияр, с нею точно всё в порядке? - спросила Руся.