- Я пойду? - прошептала Руся, невольно улыбаясь на парнишку-ворона, с довольным ворчанием обнявшего подушку.
Несмотря на огневиц, придавших ей силы, выглядела она всё-таки утомлённой.
- Сейчас полшестого, - напомнил Данияр, следуя за ней в прихожую и собираясь проводить её до двери бабулиной квартиры. - Ты мне нужна в десять. Тебе хватит времени на сон?
- Сказал тоже… - скептически проговорила Руся и тут же зевнула. - Да я в девять как огурчик буду!..
У двери она потянулась было к замку, а потом замерла - и оглянулась.
- Данияр, я такая некрасивая, да? - задумчиво спросила она, пытливо всматриваясь в его глаза. - Я тебе совсем не нравлюсь, да?
- Что? - растерялся ворон.
- Ты уже две недели, как мой парень, а ни разу даже не обнял меня, - как-то по-детски пожаловалась Руся. - Мой бывший, ну, тот Митя, всё время обниматься лез и целоваться, а тебе на меня наплевать… - Она досадливо сморщилась и вздохнула. И призналась: - А мне так иногда хочется, чтобы ты меня обнял!
Данияр смотрел на запрокинутое к нему девичье лицо - и прозревал: нет, Руся говорит одно, а на деле, сама того не подозревая, хочет другого! Она вброшена в эту странную жизнь с почти вечной ночью, где поминутно могут появляться странные, а порой жуткие, несущие смерть существа. Да, девушка держится стойко, но внутри, наверное, постоянно испытывает… может, и не страх, но… неуверенность?
Он порывисто шагнул к ней и бережно обнял. Сначала она стояла жёстко, как солдатик, а потом расслабилась и выпростала руки из его хватки, чтобы тут же схватиться за его плечи и прижаться ухом к его сердцу. Но почему-то от этого лёгкого движения он услышал торопливое биение не своего, а её сердца… “Эх, ты, Руська, - думал он, улыбаясь, потому что так, иной раз забывшись, обращался к девушке Митя, и это смешное и задорное имя вызывало добрую усмешку, - как же я раньше не сообразил, что тебе не хватает ощущения… защиты? Силы рядом с тобой? Не умею я думать о таком. Спасибо, что сама подсказала…”
- Я буду, - пообещал он над её головой - и в её волосы, переплетённые ленточками, от которых почему-то пахло не парфюмом, не шампунем, а припекающим солнцем, крапивой и какими-то другими травами. Пахло так притягательно, что хотелось долго вдыхать эти запахи и наслаждаться ими. - Я буду твоим парнем по-настоящему. Ты ведь не постесняешься, если я буду обнимать тебя при всех?
- Нет, - буркнула она в его плечо и отстранилась. Не оглядываясь, открыла дверь, перешагнула порог и снова встала на месте. Повернулась. - Я приду в десять.
- Я буду ждать, - серьёзно сказал он.
И проследил, как она легко побежала по ступеням лестницы в свою квартиру. А когда она скрылась на середине второй лестницы, Данияр бесшумно начал спускаться следом. Он всегда провождал её до квартиры таким образом. На всякий случай.
Руся остановилась у своей квартиры, но входить не спешила. Ещё пару секунд - и ворон услышал шёпот. Быстро сунулся вперёд головой и тут же отпрянул. Высовываться дальше, чтобы увидеть голову девушки, мерцающую шёлковыми ленточками, не стал, а терпеливо выждал, пока “толмачиха”, присев на корточки, закончит разговор с Дрёмой и войдёт к себе. Когда замок в двери негромко прощёлкал, ворон вернулся к себе.
Убедившись, что Митя спит и видит сны (глаза под веками энергично двигались), Данияр ушёл на кухню. Здесь он выложил на стол старенькую папку с бумагами Всеволода и теперь не только его и определился: полчаса на сон, полчаса на готовку завтрака для себя и Мити, оставшееся до прихода Руси время - на запись того, что произошло этой ночью… Ведя “журнал” дел, Данияр обнаружил, что некоторые детали тех случаев, которые он записывает, становятся на письме очень значимыми, хотя в обсуждении, например, он вряд ли обратил бы на них внимание. Ещё он выяснил, что, записывая факты, может записывать и возникающие вопросы, которые надо уточнить.
Но записывать он всё равно не любил. И втайне выжидательно и даже с надеждой поглядывал на Александра Михайловича, который недовольно морщился, разбирая его почерк. А вдруг? Вдруг Александр Михайлович решительно заберёт этот “журнал” и сам начнёт руководить воронами?..
На угловом диванчике валялись две подушки. Данияр пристроил обе под голову и сразу заснул - настенные часы напротив. И последний образ, перед тем как сомкнуть глаза - часы, а на них - половина седьмого. В это время он должен встать.
Обычно так и случалось. Сбоев не бывало.
Но встал в двадцать минут седьмого.
Поставленный на “тишину”, звякнул мобильник. Эсэмэска. Ворон поднялся мгновенно. Взял телефон со стола и удивлённо поднял брови. Алконост. Степан.
Прежде чем ответить - а в эсэмэске просили небольшого разговора, закрыл дверь в комнату, а потом и в кухню, благо короткий коридор между помещениями имелся. Да ещё засел так, чтобы от кухонной двери его скрывала стена.
- Доброго, - сказал Степан. - Я тут не один, и хотелось бы встретиться. Со мной Иннокентий. Он считает, что нам всем нужна помощь посредницы.
Некромант обратился к алконостам? Странно.
- Что случилось?
- Наши некроманты вычислили, что в городе произошло уничтожение двух упырей. Мы поняли, что вы сегодняшней ночью тоже поохотились - и удачно. Мы нашли места, где они уничтожены. Оборванную ткань городского пространства восстановили. И на всякий случай созвонились с Иннокентием. Он походил по местам, которые ему показали, и говорит, что упыри подняты чужими ребятами. Слишком много вложено в мертвяков сил. И вообще грубая работа. Как будто работали новички.
- Но Иннокентий… - начал Данияр.
Степан перебил.
- Иннокентий со своими не новички, а младшие. И мертвяков пока поднимать не пробовали. Но видят они замечательно - старшие успели научить этому. Ты готов с нами встретиться?
- Мои отдыхают, - напомнил ворон. - Ночь у нас была не из лёгких.
- Понимаю. Назначай время сам.
- Вечером. После семи.
- Принято. Один вопрос до встречи: у тебя есть хоть какая-то информация по делу?
- Есть, - без промедления ответил Данияр и тут же добавил, чтобы алконост не загорался выспрашиванием: - Проверяем и уточняем.
После секундной паузы Степан с досадой сказал:
- Были бы с нами - может, быстрей бы дело раскрутили.
И отключился. Данияр положил мобильник на стол и некоторое время смотрел на него. Скептически хмыкнул, вспоминая последние слова алконоста. Быстрей бы? Вряд ли. Алконосты - любители всё контролировать. Это в них подмечал ещё Всеволод. А Мрак, помнится, всё посмеивался: “Они на каждое дело понапишут двадцать папок бумаг, прежде чем на поле пойдут!” Ну уж нет. Каждому своё. Воронам - ночь. Алконостам - день. И пусть так и остаётся.
Но сон уже выветрился. Прислушавшись к себе, Данияр кивнул: ни в одном глазу! Пора приступать к другим делам, тем более - время.
Он открыл дверцу холодильника и выяснил, что готовить завтрак не надо: вечером девушки запекли курицу. Теперь её можно только разогреть - и вперед. Плюс остатки салата. В большой такой салатнице. И хлеба достаточно. Если что - морозильник набит любимыми Митей сардельками. А пока Данияр поставил чай и принялся за записи.
Отпивая из чашки горячий чай с травами - привет от Русиной бабули! - ворон писал то быстро, то с остановками, порой не зная, как сформулировать ту или иную мысль. Карина недавно подсказала ему писать с большими полями: если вдруг по записям будут сомнения, на полях можно записать вопросы. Так что, вспоминая все детали и тут же записывая их, рядом ворон брал на заметку: “Руся и Карина: как, примерно, выглядели некроманты? Старые или молодые?” Это он вспомнил, что обе девушки утверждали: рассмотреть лица неизвестных некромантов было нельзя, поскольку видели их словно сквозь волнистое стекло. То есть была та же заморочка, что и с номером машины: чужаки использовали заклинание-“обманку”, при котором взгляд на них будто соскальзывал, а лица расплывались, искажая черты. Но Данияр считал, что по движениям чужаков можно всё-таки разглядеть их возраст. А это - большое подспорье для расследования: довольно-таки часто бывало в городе, и не только в их родном, что молодые “эзотерики” пытались нажиться, используя собственные способности.