- А мне кажется, Данияр понял, что случилось… - с тревогой сказал Митя. - Только как бы они там…
С подножия холма внезапно раздался пронзительный человеческий крик, такой громкий, что перекрыл даже непрестанно воющую волну. Впрочем, и та больше не столько выла, сколько рычала.
Все трое вцепились в забор, со страхом вслушиваясь в этот крик. А тот… зашатался и превратился в острые вскрики, болезненные и отчаянные. И к нему присоединился ещё один долгий вопль, который тоже вскоре прервался, а после нескольких вскриков перешёл в затихающие вскрики, пока не пропал в торжествующе кровожадном вое неизвестных существ.
- Убили кого-то, - прошептал Митя.
- Типун тебе на язык! - огрызнулась Карина. Голос её дрожал, но секунды спустя воронушка резко отстранилась от забора и жёстко сказала: - Уходим! Они (она выделила это слово) возвращаются!
Едва эти её слова прозвучали, как за забором, снизу, из чёрных трав, Руся услышала умоляющий голосок:
- Матушка толмачиха! Голубушка! Спаси-помоги укрыться за защитой колдовской!
Глава двадцать вторая. Данияр
У воронов - навий слух. В обычных условиях они живут обычными людьми, и чутьё их слегка притупляется из-за множества мелких дел и забот. Но в экстремальных ситуациях ворон вслушивается в подозрительные звуки и мгновенно определяет такие тонкости, какие не думал найти ранее…
Услышав первый вой, уловив его особенности, Данияр просто ушам не поверил.
Этого не может быть.
Но, вспоминая того самовлюблённого дурака-некроманта, одновременно и потрясённо понимал: именно это и должно было случиться! Это же логично! Именно такой стопроцентный дурак, как этот некромант, и мог такое проделать. А именно он, ворон, должен был сообразить эту его… логику!.. И не сообразил. Тоже дурак.
Хорош заниматься самобичеванием не вовремя!
Он кинулся из домика Мрака снова к забору вокруг участка. Пробежал несколько шагов, а дальше - крадучись, хотя его и так вряд ли бы кто услышал - особенно с улицы: дорога за забором заходилась в исступленном вое и рычанье под аккомпанемент бесконечного топота по асфальту.
Шёл ворон напряжённо, настраиваясь на зрение в темноте. Фонари на редких столбах, обычно по-деревенски сиявшие тёплым жёлтым светом, утонули во тьме. Но даже в полной мгле безлунной ночи, приправленной появившимися облаками, хорошо утоптанная дорожка от домика до забора отчётливо отсвечивала серым.
Ещё не приблизившись к забору, Данияр резко вскинул руку ко рту - хоть рукавом рубахи защитить нос от смрада, хлынувшего в недавно свежий, древесно-земляной воздух. Но успел-таки вдохнуть эту вонь - и закашлялся. Пришлось отвернуться.
За забором тем временем топот постепенно затихал, уносясь куда-то вниз, между холмами. Вой же, отдаляясь, не становился менее злобным…
Ворон шагнул к забору и попытался увидеть дорогу. Глухо. Показалось лишь, что она стала грязной, словно… словно после дождя по ней проехала телега, с которой валилась собранная где-то грязь.
Настроенный на звуки с дороги, он резко развернулся, неожиданно заслышав шаги за спиной. Оба ножа из поножей уже были в руках, так что осталось только спрятать их лезвиями назад. Александр Михайлович - с длинной жердью, которую он крепко держал как дубинку.
- Ты вышел безоружным… - начал было тот обеспокоенно, но Данияр сразу показал своё оружие. И, кивнув, старший ворон спросил, тщетно вглядываясь вдаль: - Что происходит? Ну и вонь…
- Он поднял всех мёртвых собак и кошек, которых для него нашли его шавки! - яростно выплюнул Данияр. - И с чего начинать… Я не знаю! У меня ножи, а здесь нужны только топоры!..
- В домике топоров больше нет!
Эта категоричная фраза отрезвила Данияра. Мало того. Мысли, будто в панике разбегавшиеся до сих пор беспорядочными точками в разные стороны, мгновенно соединились в нужную последовательность. Он замер и мысленно набросал план того, что должен сделать. Тем более он уже прекрасно знал, куда хлынула волна четвероногих упырей. Склонившись, он сунул ножи на место и быстро нашарил в кармане мобильник.
Едва на том конце откликнулись, он рявкнул:
- Иннокентий, быстро в дачный посёлок! И всех своих тоже! Этот, которого вы взяли, сотворил упырей из животных! И они бегают по посёлку! Живо сюда!
Не дожидаясь ответа, он оглянулся на ошеломлённого Александра Михайловича.
- Тебе лучше оставаться здесь!
- А ты?
- Сбегаю к соседям за топорами.
- Ты думаешь, соседи… - с сомнением начал старший ворон.
- Дачники, кто не успел уехать до заката, сидят в своих домах, запершись!
- Откуда ты знаешь?!
- Я их чувствую. Живых. Они закрылись вместе с живыми кошками и собаками. Судя по всему, эти его шавки не впервые на ночь выпустили упырей на свободу. Только вот на этот раз… Они забыли, что некроманта нет и что утром собирать упырей в одно место будет некому. А набегавшись ночью между дачами, упыри разбредутся по посёлку и из посёлка куда глаза глядят, и тогда…
- Я с тобой! - упрямо проговорил Александр Михайлович.
- Ты понимаешь, что это будет бойня?
- Понимаю!
- Их там десятки!
- Бронежилет бы… - с сожалением пробормотал Александр Михайлович. - Но и без него ладно… обойдёмся. А как же наши?
- Границы упыри не могут переходить. А забор - это худо-бедно, но граница. Хуже, что в посёлке есть неогороженные участки.
И будто эхом этим словам - отчаянный крик откуда-то снизу.
Данияр больше не сомневался. Он в два шага - с опорой на прут в металлической калитке - перепрыгнул калитку и побежал к ближайшему участку напротив. Александр Михайлович, сжимая топор, - за ним.
Ещё один прыжок - и Данияр промчался тропку из битого кирпича к маленькому окну. К входной двери в дощатый сарай даже не подумал приблизиться.
- Соседи! Нужен топор - и не один, если есть!
За стеклом, которое изнутри явно прикрывало что-то плотное, всполошились, вполголоса загомонили, то ли спрашивая, то ли наскоро совещаясь.
- Всю жизнь хотите сидеть и прятаться?! - рыкнул Данияр, внутри себя не чувствуя себя соответствующим этому повелительному тону. Внутри горела ярость и ужас, что крик, который поделился на мелкие вскрики, вот-вот прекратится. - Я же всего лишь топор прошу! Отдам потом! Я с участка напротив!
- Маркова, что ли? - глухо донеслось из домика. - Счас, подожди!
- Не открывай! - тоненько завизжали изнутри. - Не открывай! Ты ему топор, а он тебя, дурака старого, по башке им треснет!
- Собаку пожалейте! - уже не закричал (упырьев вопль уходил дальше), а в полный голос высказался ворон, добавив в голос колдовских, убеждающих интонаций. - Доберутся до вас - её же первой загрызут!
- Я ж говорю - наш, местный! - огрызнулся мужчина в домике на визжавшую от страха женщину. - Раз собаку нашу знает! Не скулит ведь даже!.. Эй, ты! Иди к двери!
Ветхая дверь открылась на расстояние - кулак пройдёт. В помещении темно - невидимый мужчина втиснул в проём топор. Пока Данияр вытаскивал из зазора “оружие”, там бдительно спросили:
- А почему топор тебе не один?
- Нас двое! - не мешкая, ответил ворон.
- Держи!
Через минуту оба ворона, вооружённых нехилым таким холодным оружием, кинулись по дороге вниз, к подножию холма. После пары шагов Александр Михайлович крепко выругался, чуть не поскользнувшись: упыри были слишком небрежно подняты начинающим некромантом, а потому продолжали гнить на ходу, оставляя под ногами бегущих склизкие клочья шерсти и гнилую плоть. И всё это - плохо видное ночью, а тем более - тем, кто спешит на помощь и кому некогда вглядываться под ноги.
К первому крику присоединился второй, более слабый и недолгий.
Оба вскоре начали пропадать в неистовом вопле упырей, обнаруживая себя только редкими, из последних сил вскриками.
По дороге вороны не разговаривали: оба понимали, что силы тратить на переклик нет смысла. Примерно уже представляли, с чем и в каком количестве придётся сейчас столкнуться. Да и дорога не позволяла отвлекаться, слишком уж опасная и скользкая. Разве что помогла в том, что спускала, а не пришлось бежать в гору, то бишь на холм.