— Два… два десятка? Сорок?
— Именно поэтому тебе нужно подготовиться. Зови своих коз. Пусть Один призовет остальных своих Берсеркеров. Приготовьтесь к трудной битве. Даже мы будем сражаться бок о бок с вами.
— Можно мне взять моих лебедей? — спросила Рейна.
Хильдар повернулась к ней.
— У Фрейи нет лебедей.
— Хорошо, — сказал Мэтт. — Я что-то не так понял. Извиняюсь. Фрейя, как говорят, является лидером Валькирий, которые являются лебедиными девами.
— Мы не лебединые Девы, — сказала Хильдар, выпрямляясь и поднимая меч.
— Но вы можете превращаться в лебедей.
— Нет, мы не лебеди.
— Даже не злобные лебеди-убийцы? — спросила Рейна.
— Нет.
— Хорошо, но я все еще ваш лидер, верно? Как сказал Мэтт. Фрейя…
— Нет. — Хильдар колебалась. — Ты не проверена в бою. Когда-нибудь ты поведешь нас. Но мы все-таки не лебеди.
— Так что же я получу? — спросила Рейна.
— У тебя уже есть плащ.
— А как насчет того кабана, о котором упоминал Мэтт?
— Еще нет, дочь Фрейи, — Хильдар помолчала, словно размышляя. — Вот колесница, запряженная кошками.
— Кошками? Как леопарды? Тигры?
— Только кошками. Домашними кошками, кажется, так вы их называете.
— Они злобные?
Хильдар посмотрела на нее.
— Дочь Фрейи кажется кровожадной.
— Я должна быть вашим лидером, не так ли?
— Это была не жалоба, — сказала Хильдар. — Просто наблюдение. Нет, пока, думаю, плаща достаточно.
— А как же мы? — сказал голос позади них. Это был Болдуин, шедший с Фином, Лори и Реем, которые, должно быть, слышали лошадей. — Не хочу быть жадным, но что мы получим?
— Тебя нельзя убить, — сказала Рейна. — Я променяю свой плащ на это.
— Но у тебя есть еще и магия, — сказал ей Болдуин.
— А как же я? — сказал Рей. — А что получает Фрей?
— Сестру, — ответила Хильдар.
— Что? — сказал Рей, и его лицо скривилось.
— У тебя есть защита твоей сестры и, если она сочтет нужным, возможность пользоваться ее вещами.
— О.
— А еще есть корабль, — сказал Мэтт. — Корабль Фрейя. Скидбладнир.
— Попробуй сказать это пять раз быстро, — прошептал Болдуин.
— Хватит, — сказала Хильдар. — Мы не будем праздновать Ярлстаг в начале этого года. Вы получите дары, которые вам нужны, если они вам нужны. Если вы спрашиваете, почему дети Тора и Локи получают больше, то их битвы являются ключевыми, и не думаю, что кто-то из вас захочет занять их места.
— Прекрасно, — сказала Рейна. — Мы не жаловались. Просто спрашивали.
— Нет ничего плохого в том, чтобы спросить, — согласился Болдуин.
Все кивнули, казалось, удовлетворенные ответом. Или почти все. Фин не сказал ни слова, но, похоже, он был недоволен.
— Вы уверены, что я не могу взять кабана? — сказала Рейна.
— Я в этом уверена. Спроси еще раз и получишь кошек, хочешь этого или нет. А теперь давайте готовиться к битве.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ: ЛОРИ — ИСТИНЫ, КОЗЛЫ И БЕРСЕРКЕРЫ
— Мне нужно поговорить с тобой, — прошептала Лори Фину, оттаскивая его от остальных. — Наедине.
Она взяла его за руку и потащила обратно в лагерь. На самом деле им не нужно было там находиться, а Фин даже не разговаривал. Она повела его обратно в лагерь, подальше от остальных. Ей хотелось, чтобы у них было больше места — и больше времени — для этого разговора, но они были в лесах, где жили Валькирии и остальные потомки, или лагерь, где были Оуэн и Берсеркеры. Ни Оуэн, ни его люди не стали ей мешать, и она направилась к лагерю.
Фин, молча, последовал за ней.
Лори знала, что он уже разозлился и расстроился из-за того, что его чуть не арестовали, но не могла держать это в себе. После того как Оуэн сказал ей, что она — чемпион Локи, она не знала, что сказать или сделать. Она не хотела остаться в стороне от финальной схватки, не хотела, чтобы ее друзья сражались без нее, но она не была уверена, что ей нравилась идея стать чемпионом. Мифы утверждали, что чудовищами руководил Локи, и хотя Лори не верила, что это сделает Фин, шансов на то, что она это сделает, было еще меньше.
Девушка думала обо всем, что произошло с тех пор, как они покинули Блэквелл. Она была единственной, кто обладал новой силой, и единственной, кто мог использовать призрачные стрелы. Хелена дала ей карту. Вещи, которые Лори считала доказательством того, что стала частью команды, теперь, казалось, значили больше.