- Ты и в самом деле поможешь ему заполучить ту девицу? - полюбопытствовал Джанлу. Понти был лакомой целью для его острот, а опасность — граф мог бы легко подослать к любимцу Сидоньи убийц — делала жизнь ярче.
- Граф в любом случае получит ее, - покачал головой Альдо. - Ему не отказывают, и все в окружении означенной дамы это знают. Но по крайней мере он не возьмет ее силой.
Джанлу усмехнулся.
- Возьмет, если решит, что ему этого хочется. Граф, я слышал, из тех, кто любит связывать и стегать плетью. Ты ведь не собираешься провернуть какой-нибудь фокус, друг мой?
До этой минуты Альдо, скорее, подумывал отказаться от работы. Заказы, доставленные с ночной почтой, были часто опасны и почти всегда неприятны. Альдо понимал прекрасно, что граф Понти добьется своего и, не сумев купить прелестную Бианку Понти-Вале, вдову своего племянника, возьмет ее силой. Что бы неи предпринимала Бианка и ее друзья, в конце концов женщина окажется в графской постели. Но Альдо также полагал, что это не его дело. А сейчас, разговаривая с Джанлу, который был немногим лучше графа Понти, обнаружил вдруг, что у него есть идея. Да, идея, и прежде всего понадобится купить белладонну.
* * *
Сидонья славилась своими лавками и торговыми домами, а все, что нельзя было по какой-то причине найти там, покупалось на сельской ярмарке. Раз в несколько недель она устраивалась то на острове Нищих, то на Старом мысе, то на Насыпи — россыпи искусственных островов, связанных между собой широкими мостами. Мама и Джованна любили посещать ярмарки, и Дженевра, хотя ей это не доставляло удовольствия, быстро научилась ориентироваться в, на первый взгляд, стихийном торжище и достаточно бойко торговаться. Конечно, до Джованны ей было далеко, но Дженевра и не собиралась за сестрой гнаться.
Она прошла через ряды, торгующие тонкой шерстью, мимо горшечников, через базар со всякой снедью, от одного запаха которой слюнки текли и живот подводило даже у сытого человека. Дженевра давно уже уяснила, что на вкус здесь все значительно хуже, чем обещают ароматы. Шулера и наперсточники ее также не интересовали.
И мама, и Джованна могли запросто заблудиться на ярмарке, увлеченные ее соблазнами. Дженевра твердо знала, чего хочет. Путь ее лежал в самую дальнюю часть торжища.
Когда-то здесь располагался невольничий рынок, и от тех далеких и варварских времен остался каменный постамент шагов в десять длиной и пять шириной, и высотой примерно по колено взрослому мужчине. Подняться на него можно было по узкой щербатой лестнице. На постамент поднимались желающие устроиться на службу, их придирчиво осматривали, точно рабов или скот, назначали цену, торговались. Это было весьма неприятное зрелище, Дженевре оно претило, но в Сидонье не было иного способа найти себе служанку. Во всяком случае, такую, что работала бы, а не сплетничала или воровала. Дженевра шла мимо выстроившихся в шеренгу девушек, пытаясь угадать их недостатки. Все они были молодые, сильные и… спелые. Простая крестьянская одежда не отличалась скромностью, и потому казалось, все до единой девчонки надеются наняться на службу к какому-нибудь синьору, что оценит их пышные груди и здоровый румянец. Эта мысль уязвила Дженевру. Вспомнились две куртизанки, с которыми Ланти делил постель минувшей ночью, их бесстыдные голые тела и те звуки, что они издавали. Стоило теперь взглянуть на служанку, и перед глазами всплывала яркая картинка: девица в объятьях Ланти, мнущего ее груди, задирающего пышные юбки. Картинка была одновременно возбуждающая и удручающая. Нет, нет, нужно нанять такую девушку, на которую Ланти не посмотрит. Хватит с него и шлюх.
Дженевра дошла до конца подиума и увидела как раз такую девушку: бледную, с огромными глазами, в которых застыло страдальческое выражение. Худыми бледными руками она прижимала к груди узелок с вещами. И все же, несмотря на худобу, она выглядела жилистой и достаточно сильной.
Дженевра уже потянулась к ней, желая узнать цену, но горячая сильная рука схватила ее за талию и притянула к горячему и сильному телу.
- Нет, - дыхание всколыхнуло волосы возле уха и опалило кожу. - Только не ее. Она больна.
Альдо Ланти должен был пугать ее и злить своим грубым и пренебрежительным отношением. Так отчего она испытывает трепет и смутное томление от его прикосновений? Что это за чары?
Собрав все силы, Дженевра оттолкнула мужа и принялась оправлять платье, которое в том вовсе не нуждалось.