Звон колоколов возвестил всему городу, что брак заключен. Молодые поцеловались с фальшивым целомудрием и прошли через неф к выходу. На пристани ждала уже лодка, мерно покачиваясь на волнах.
Церковь пустела. Люди выходили, бросая последние взгляды на Великую Триаду. Совершенный Ум глядел мрачно, его традиционно андрогинное лицо было наполнено внутренним светом. Сила и Любовь глядели друг на друга, их изысканные профили поражали своим безразличием.
- Великий Мартини говорил, то Любовь бесчувственна, а Сила бессильна, и называл эту фреску кощунственным богохульством.
Дженевра, испуганная звуком знакомого голоса, обернулась. Синьор Ланти, оказалось, говорил не с ней. Рядом с ним стояла великолепная Примавера, красивейшая из куртизанок Сидоньи. Ее вызывающе алая юбка и крупные бриллианты притягивали взгляд, как и пышная татуированная цветами грудь, затянутая в тугой корсет.
- Но Любовь именно такова, - рассмеялась Примавера. - Она смотрит на Силу. И на Деньги. Вот наше новое божество.
И куртизанка вдруг посмотрела на Дженевру, точно знала что-то. А может, и знала, их с синьором Ланти явно связывала давняя… дружба. Дженевра, изображая безразличие, отвернулась.
До ее собственной свадьбы оставалось чуть меньше суток.
* * *
Собственную свадьбу Бьенвенуто Альдо Ланти проспал. Это было не бог весть какое событие; священник, щедро оплаченный, ждал бы, сколько потребуется, как и невеста, но все равно выходило неловко. Альдо был пунктуален. Он полагал, что и без рассеянности и безалаберности, присущей многим его приятелям, достаточно эксцентричен, а следовательно — артистичен. А тут — проспал.
Бригелла прошел по комнате, шаркая, чуть припадая на левую ногу, раздернул шторы и впустил яркий солнечный свет. По стене заплясали блики неспокойного канала.
- Полдень, синьор, - невозмутимо возвестил слуга и прошаркал в купальню.
Альдо потер лоб, попытался встать, и тут же тонкая рука опрокинула его назад на постель. Острые ноготки пробежали по груди, по животу, ладонь обхватила член.
- Вера, - укорил Альдо, чувствуя, как возбуждается под искусными ласками.
- Сдалась тебе эта дурочка, - проворчала Примавера. - На что?
- Сылуньские краски. Пусти, мне пора…
Куртизанка посмотрела на асы, изящный и безумно дорогой артефакт. Перед циферблатом, когда их открывали, начинали плясать двенадцать фей в разноцветных нарядах.
- Ты уже опоздал, мой милый. И они подождут, после всего, что ты для них сделал.
После всего, что сделал Альдо, семья Карни будет мыть ему ноги и после пить ту воду, но недолго. Скоро, очень скоро они его возненавидят, как ненавидят всякого ростовщика.
Губы Примаверы обхватили его член, глубоко втянули, заставляя шипеть от удовольствия. Не было во всей Сидонье никого искуснее. И ей, в отличие от большинства куртизанок, это нравилось. В том, что любой мог за десять араминов испробовать влажный рот Примаверы, было что-то одновременно возбуждающее и мерзкое.
- Продолжай, - мурлыкнула женщина, отстраняясь на секунду. - Какая она, милая твоя невеста?
Как это было грязно: говорить о невинной девице, когда язык и губы куртизанки работают вовсю.
- Она никому… не нужна.
Да и ему, в целом, без надобности. Ему хватает ласк прекрасной Примаверы. Во всем остальном жена будет помехой. И так она точно не сможет. Прошло не больше пяти минут, а Альдо кончил со стоном. Примавера села, вытерла уголки губ с довольной улыбкой и вновь окинула его жадным взглядом. Она подалась в куртизанки потому, что была из тех, кого лет двести назад называли «пута». Шлюха, совсем безвольно потакающая своей похоти.
- Нет, Вера! - Альдо откатился в сторону и встал. - Мне нужна эта свадьба.
- Ты приведешь ее сюда? - Примавера свернулась калачиком, следя за тем, как Альдо умывается и одевается.
- А куда еще? - удивился он.
Примавера широко улыбнулась.
- Здесь пахнет сексом.
И краской, и восточными благовониями. В этом доме хватает разных запахов.
- Здесь есть хозяйская спальня.
- О, конечно, - мурлыкнула Примавера.
- И тебя здесь быть не должно.
- Как ты жесток, - хихикнула женщина. - Сперва Томмазо, теперь ты. А ведь я проявила доброту и не стала распространяться, что эта старая шлюха Катарина Карни трахается на дому и не платит взносы.
- Тебе хорошо заплатили за это, - напомнил Альдо. - И лучше тебе продолжать молчать.
Примавера покосилась на стакан с кистями, и на секунду в глазах ее мелькнул страх, но веселость вернулась быстро, и она продолжила сыпать скабрезностями, предлагая свои услуги в качестве дружки жениха.