- У тебя есть муж, - выплюнула Джованна, лаская кончиками пальцев шею сестры, так близко от того, чтобы вцепиться ей в горло ногтями. - Богатый, красивый, известный в городе. У меня лишь человек, что отдал меня за долг, а потом продал в Дворец Наслаждений. Я не собираюсь вечность смотреть на тебя в твоем хорошеньком богатом доме. Она ваша, синьоры.
- Альдо! - всхлипнула Дженевра.
- Кричи, - ухмыльнулся один из мужчин. - Очень скоро ты будешь кричать мое имя: Донни! Донни!
Губы Дженевры шевельнулись. И тут она отмерла, словно что-то наполнило ее силой. И она побежала, босиком, сбросив чопины, едва не свернув себе ногу. Понеслась, поскальзываясь на холодных и влажных камнях. Что есть сил.
Над головой послышалось карканье, и ворон, старый знакомец, бросился на мужчин, царапая им лица когтями, метя клювом в глаза. Дженевра использовала эту передышку и побежала быстрее. Но она плохо знала эти улицы, и дорога, ведущая, казалось, к спасению, окончилась тупиком. Дженевра уткнулась в стену, развернулась, прижалась к ней спиной. Свет факелов озарил ее преследователей. Лица были в крови, и это озлило их еще сильнее. В глазах, прищуренных, налитых кровью, горела жажда насилия.
- Я выебу тебя! - процедил один, взявшись за шнурки гульфика. - Выебу до гребаной твоей смерти! Жизнь из тебя выебу, шлюха!
И тут переулок преградила высокая, гибкая фигура. На землю упала шляпа. В руке блеснул клинок.
- Вам лучше взять свои слова обратно, - холодно сказал Ланти. - Извиниться и исчезнуть.
- Альдо… - выдохнула Дженевра, не веря своим глазам.
Он бросил взгляд через плечо.
- Ты в порядке?
Дженевра кивнула, и Ланти вновь повернулся к мужчинам.
- Да кто ты такой?
- Муж этой синьоры, - зло и холодно сказал Альдо Ланти.
Он двигался стремительно, с изяществом танцора. С изяществом записного дуэлянта. Его противники обнажили кривые моряцкие палаши, но у них не было шансов. Альдо Ланти был слишком ловок, слишком искусен и слишком зол. И минуты не прошло, как один из мужчин, захрипел жутко, вызывая этим звуком тошноту, и осел на землю. Второй бросился наутек.
У Дженевры подкосились ноги от противоречивой смеси ужаса и облегчения. Не стой она, прислонившись к стене, уже лежала бы на грязной мостовой.
- Вы в порядке, синьора? - спросил Ланти, делая шаг к ней.
- Д-да, - выдавила Дженевра, глядя на приближающегося мужчину. Ужас, облегчение, благодарность сплелись так туго, что их уже нельзя было распутать, отделить одно от другого. И в глазах потемнело.
- Дженевра!
Альдо успел за секунду до того, как Дженевра упала на землю, подхватил, сжал в объятьях. Горячие губы прижались ко лбу.
- Все хорошо, хорошо, девочка. Все кончилось.
Оказавшись в надежных объятьях, на руках у мужчины, Дженевра дала волю слезам. Они все лились и лились, и с ними утекали страх, отчаянье и чувство колоссального одиночества. Альдо Ланти прижимал ее крепко, гладил по голове, по спине, и его касания, нежные, лишены были похоти. Дженевра чувствовала себя покойно, в безопасности в его руках. И глаза закрылись сами собой, и Дженевра погрузилась в теплое, тихое небытие. Последним она ощутила легкое прикосновение губ к губам и услышала тихие слова:
- Значит, так тому и быть.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. Вороны иголубка
Дженевра затерялась во снах, и они были вперемешку — сладкие и страшные. Трудно было вспомнить, что же грезилось, но ощущения остались самые яркие. Это походило на вольту с ее плавным шагом и высокими прыжками и подкидыванием партнерши. А потом Дженевра проснулась в залитой светом комнате. В своей постели.
- Уже почти полдень, синьора, - сказала Смеральдина, расправив бант, удерживающий штору. - Прикажете подать завтрак в постель?
Дженевра села, и все случившееся минувшей ночью вернулось разом, сжимая горло до удушья. Вспомнился ночной карнавал, и Джованна, и ее страшные брави, и Альдо Ланти, заступивший им дорогу. Дженевра царапнула горло ногтями.
- Вода для умывания готова, синьора, - все говорила и говорила Смеральдина. - я добавила немного лимонного сока и мятного масла. А полотенце…
- Принеси халат, - отрывисто приказала Дженевра. - Я должна видеть мужа.
Задать вопросы и получить на них честный ответ. Понять, чего добивается Альдо Ланти. И почему последнее воспоминание — его губы на губах — полно тоски и горечи.
Служанка замешкалась. Тогда Дженевра соскочила с постели и, как была, в многослойной, но почти прозрачной сорочке, босая выбежала из комнаты.
- Синьора нет, - услышала она в дверях.
Синьора нигде не было. Дом был пуст. И отсутствие Альдо Ланти было самостоятельной величиной. Словно, уйдя, он забрал жизнь, и краски из его росписей и картин потускнели. Куда ушел он? По делам, которых хватает у каждого мужчины, мага и тем более художника? Или — к куртизанкам?