Кровь прилила к щекам. Дженевра сообразила наконец, на что смотрит, поняла, что это нечто непристойное, на грани, такое даже в веселой, распущенной Сидонье на каждом углу не увидишь. И это зрелище… интриговало.
- Не двигайся, Бамбина, - приказал насмешливо Ланти.
Теперь уже лицо пылало пожаром, к стыду и смутному возбуждению примешивался гнев. Оставив жену в одиночестве, этот человек пошел… пошел... к шлюхам! Пальцы вцепились в решетку.
- Я не могу больше, синьор, - сказала блондинка жалобно.
- А как же твое хваленое искусство? - рассмеялся Ланти.
Почему Дженевра не закричала, не выдала свое присутствие? Почему она не ушла? Зачем смотрела? Ланти вышел из угла, отложил кисти, приблизился к постели медленно, точно танцуя. Обнаженный. Похожий на Юность Базиле Мондо, что украшает приемный зал Дворца Света. Только, конечно, у статуи нет таких… подробностей. Дженевра покраснела, не в силах при этом отвести взгляд. Она выросла в Сидонье, в окружении мраморов и картин, где нагота была в порядке вещей и никого не смущала. Но то была нагота рукотворная, и уж конечно никому из живописцев и скульпторов не пришло в голову изобразить это… орудие в полной боевой готовности. Жарко стало нестерпимо, а еще — страшно. И любопытно. И обидно, потому что куртизанок ласкал и целовал Ланти вместо своей законной жены, и им нравилось это. И Дженевра все стояла и смотрела, смотрела, смотрела, как сплетаются в различных позах тела на пестром шелке. Стоны долго звучали в ушах, ее собственное тело трепетало, пылало, живот свело мучительным спазмом. Руки до боли стиснули решетку, так что следы остались на пальцах.
Когда раздался низкий, полный облегчения мужской стон, Дженевра опомнилась и побежала вниз, подгоняемая страхом, смущением и гневом.
* * *
Щедро одаренные за доставленное удовольствие, Бамбина и Бобетта ушли. В отличие от Примаверы, их до утра оставлять не хотелось: обе были непроходимо глупы. Альдо накинул халат, налил себе вина и подошел к мольберту. Не будь Бамбина так совершенно прекрасна, ее и звать бы не стоило, но этот овал лица, эти брови вразлет и чувственный изгиб губ, эти золотые — дар природы! - волосы. Подлинная Любовь. В постели не слишком изобретательна, но и скучной не назовешь. Любовь.
- Ночная почта, синьор.
Альдо забрал конверты. Верхнее письмо было от Базиле.
- Смени простыни, Бригелла.
Ночь была душная. От воды поднимались испарения, и даже на крыше не было желанной прохлады. Но в мастерской все пропахло потом, страстью и сладкими духами куртизанок, а эти запахи раздражали больше сырости. Альдо опустился в кресло, зажег светильник и вскрыл первый конверт. Базиле слал приветы, последние сплетни, а также расписывал все выгоды своего теперешнего положения, точно корову продавал. Это вызвало у Альдо усмешку; уж он-то смыслил в торговле на рынке. Тут чем больше вранье, тем лучше. Базиле Мондо на чужбине был несчастлив, но не собирался сознаваться в этом.
Второе письмо, долгожданное, было зачаровано. Уронив несколько капель своей крови, Альдо сломал печать и быстро прочитал послание. Снова никаких результатов. Стрегу не изловить при жизни, и после смерти ее не достать. Альдо скомкал это письмо и сжег его в ладони.
Третье послание оказалось деловым.
Так всегда приходит ночная почта — по три письма. Ответ всегда один.
* * *
Никогда у Дженевры не было проблем с тем, чтобы заснуть на новом месте. Несмотря на юный возраст, ей довелось поскитаться. Жила она в двух комнатах на чердаке, и в особняке, и на вилле на острове Роз, и снова в каморке под крышей, когда отец снова все потерял. Обычно Дженевра засыпала, едва голова касалась подушки, и сновидения ее не мучили. Но не в этот раз.
Было ли тому виной увиденное ночью или же магия, пропитавшая стены дома, но сны были странные. В них занимались любовью мраморные статуи, и вороны кружили в небесах, высматривая добычу. Проснулась Дженевра разбитой, но неприятному слуге Ланти до этого, конечно же, не было дела. Он прошаркал через комнату, распахнул шторы и ставни, а потом кивнул безразлично на ширму, расписанную розами. Они были в комнате повсюду, и назойливый запах цветов, возможно, был одной из причин мучивших Дженевру снов.
- Купальня там, синьора. Ваши платья и прочее в шкафу. Синьор еще сказал, если вам нужна служанка, подыщите ее сами.
Это было оскорбительно. Альдо Ланти словно певчую птичку завел, повинуясь моде и не испытывая при этом особого желания. Пусть себе сидит в клетке.