Многие виды добычи усовершенствовали искусство скрывать болезни или травмы, чтобы избежать выделения запаха, когда хищники охотились. Волки терра индигене в совершенстве владели искусством распознавать, что именно пытается скрыть добыча. Поэтому Мег не очень удивилась, когда Генри Бэагард появился в дверях между задней комнатой и сортировочной.
Очевидно, Натан решил рассказать Генри о запахе лекарства, нежели выть об этом самому.
— Как поживаешь, Мег? — спросил Генри своим рокочущим голосом.
— Я в порядке, — солгала она.
Волки чуяли страх. Как и Гризли.
Когда он пересёк комнату и встал возле сортировочного стола, он провёл большой рукой по своим лохматым каштановым волосам, спускавшимся до самых плеч. Карие глаза, изучавшие её, напоминали о том, что Генри, помимо всего прочего, был духовным наставником Двора.
Он понюхал воздух, но не стал комментировать запах лекарств.
— Я слышал, ты вышвырнула Саймона из постели.
Она вздохнула. Поскольку она вроде как бы рассказала об этом Мэри Ли, она не могла винить Саймона за то, что он что-то сказал. Но то, что пару дней назад казалось естественной дружбой, теперь казалось таким сложным.
— Мне приснился плохой сон. Саймон рассказал тебе о сне? — она подождала, пока Генри кивнет. — Я пинала что-то во сне, но Саймон помешал и упал с кровати. Но я не специально сбросила его с постели. С кровати. Без разницы, — она умолкла. — Он злится из-за этого?
— Он хромает, и все у него спрашивают почему. Ему неловко, потому что случившееся забавляет всех нас.
— Ну, он не должен тыкать меня носом, когда мне снится плохой сон!
Раздался раскатистый смех Генри.
— Думаю, он усвоил этот урок.
«По крайней мере, Саймон не будет называть меня Мег Брыкастый Лось», — подумала она. «Во всяком случае, пока».
— Итак, — сказал Генри. — Почему от тебя пахнет лекарствами?
Она повернула голову и указала на свой нос.
— У меня кожа треснула. Не знаю почему. Я не… резала её.
— Так вот почему тебе приснился этот сон?
— Не знаю. Может быть. За пределами резервации всё по-другому. Так много образов, но я не могу их каталогизировать, и потом они перемешиваются и не имеют ярлыков, и иногда в рабочее время я ловлю себя на том, что может пройти пять или десять минут, а я просто стою и ничего не вижу.
Она не собиралась этого говорить, не собиралась никому рассказывать о том, как её разум иногда пустеет. Иные — особенно Саймон, не позволили бы ей водить КНК или делать что-то самостоятельно, если бы знали о провалах в памяти. А теперь она взяла и рассказала всё Генри, который просто стоял и смотрел на неё, как на какую-то странную и любопытную вещицу.
— А Саймон знает об этом? — наконец спросил Генри.
Она покачала головой.
— Нам обязательно говорить об этом сейчас?
Долгий взгляд.
— Есть о чём подумать, так что мы можем отложить это в сторону. Пока.
— Спасибо.
Обсуждение было отложено, но оно не будет забыто.
— Ты пришёл только, чтобы спросить о Саймоне?
Она знала, что Генри использовал полученный Саймоном пинок, как предлог, чтобы прийти и узнать, почему от неё пахнет лекарствами.
— Человеческий целитель был здесь, осматривал офис на Рыночной Площади, — сказал Генри. — Может быть, нам стоит перезвонить ему, чтобы он посмотрел твою кожу.
— Доктор, — тихо сказала она. — Его называют доктор.
Она вздрогнула, не в силах сдержать страх, который таился в воспоминаниях о её прежней жизни.
— Для этого мне не нужно его видеть.
— Это беспокоит тебя, ты не хочешь, чтобы он был здесь, — голос Генри прозвучал как гром, предупреждающий о надвигающейся буре.
«Осторожнее», — подумала она.
— Нет, доктор Лоренцо меня не беспокоит. Он кажется хорошим человеком, и он хорошо заботился обо мне, когда я была в больнице.
Генри выжидал. Мег подозревала, что он может ждать и будет ждать часами.
— Вы впускаете другого человека из-за меня. Вот почему Саймон рассматривает возможность позволить доктору Лоренцо иметь здесь офис, не так ли? Чтобы заботиться обо мне? Но у него будет выход на Рыночную Площадь, он сможет наблюдать за всеми вами.
Генри улыбнулся.
— Сколько бы люди ни думали, что узнают о нас, мы всегда узнаем больше, Мег.
— Он будет лечить других сотрудников?
— Мы можем это обсудить, — последовало молчание. — Почему ты не хочешь, чтобы он был здесь?