Вздохнув, Монти быстро просмотрел «Новости Лейксайда». В домашнем разделе была начата серия статей о садах в кадках и грядках для овощей. Он воспринял это как подтверждение того, что, по крайней мере, на предстоящее лето, еда, которую нельзя выращивать на Северо-Востоке, будет дорогой — если она вообще будет доступна.
«Ничего с этим сегодня не поделаешь», — подумал он, откладывая газету и набирая номер Элейн. Если он правильно рассчитал время, прямо сейчас они должны были вернуться с Лиззи домой из храма.
Телефон прозвонил четыре раза, прежде чем он услышал, как его маленькая девочка сказала:
— Кто звонит?
Он ухмыльнулся, несмотря на боль в сердце.
— По голосу уже совсем взрослая.
— Папа!
Визг Лиззи немного ослабил боль, пока он не услышал, как Элейн что-то сказала на заднем плане, после чего последовал ответ, который определённо был мужским голосом.
— Можно мне навестить тебя, папа? — спросила Лиззи.
— Конечно, можно, Лиззи, — ответил он.
— Дай мне телефон, — услышал он резкий голос Элейн.
И уже на заднем плане Лиззи сказала:
— Папа говорит, что я могу приехать и навестить его.
Что он услышал в голосе дочери? Несчастье? Или что-то более близкое к отчаянию? Что могло заставить маленькую девочку отчаянно хотеть сбежать?
— Что происходит? — спросил он, как только Элейн подошла к телефону.
— Не усложняй ситуацию, — сказала Элейн низким и яростным голосом. — Она и так уже усложняет наши планы на лето и мысль о том, что она может сбежать к тебе в любое время, когда не добьётся своего, не поможет.
— Не усложнять что? Какие планы на лето?
Гнев начал медленно разгораться в его груди.
— Это не твоё дело, — сказала она тем же пренебрежительным тоном, каким разговаривала с ним всякий раз, когда он спрашивал о Лиззи.
— Она моя дочь, так что это моя забота, — ответил Монти. — Я не могу посылать чеки на поддержку, если не знаю, где Лиззи.
— Посылай их сюда, как обычно, и они будут переправлены.
— Нет, не будут. Я посылаю их туда, где живёт моя дочь, или вообще не посылаю.
— Ты хочешь, чтобы я подала на тебя в суд из-за алиментов?
— Если это то, что нужно, чтобы получить ответ. И тогда я, судья и адвокаты узнаем о ваших летних планах.
Удивлённое молчание. Потом Элейн фыркнула:
— Не то, чтобы я занималась чем-то неприличным.
Монти ничего не ответил.
Ещё одно раздражение. И, может быть, немного беспокойства в голосе?
— Я встретила кое-кого, и у нас серьёзные отношения.
«Как быстро», — подумал Монти.
— Значит, он живёт с тобой и Лиззи? Это значит серьёзно?
— Ты больше не часть нашей жизни…
— Не часть твоей жизни, но я всегда буду частью жизни Лиззи, — отрезал Монти. — Что ты молчишь, Элейн? Не говорить — это твоя специальность — ты всегда пытаешься заставить людей соглашаться на что-то, опуская детали, которые изменили бы соглашение на отказ.
Снова молчание.
— Николас — мотивационный оратор и очень влиятельный в движении НТЛ.
НТЛ? Монти на мгновение задумался над аббревиатурой, прежде чем шок заставил его вцепиться в подлокотник кресла.
— Намида только для людей? Ты выгоняешь меня, а потом связываешься с кем-то, у кого на спине висит мишень? Ты понимаешь, что делают люди, призывающие «Намида только для людей»?
— Они — лидеры, которые помогут всем нам получить то, что мы заслуживаем, — горячо ответила она.
«Ей вообще приходило в голову, что «то, чего мы заслуживаем» может иметь несколько значений?»
— Николас проделал весь этот путь из Альянса Наций Кель-Романо, чтобы провести серию переговоров здесь, в Толанде, — сказала Элейн, вновь обретя своё обычное холодное достоинство. — Когда он вернётся на виллу своей семьи, мы с Лиззи поедем с ним и останемся у него, по крайней мере, на лето.
— Как его полное имя? — спросил Монти.
Странная пауза.
— Скретч. Николас Скретч. Конечно, это псевдоним, который он использует для своих выступлений. Это необходимая предосторожность, так как его фамилия хорошо известна, и у него есть несколько родственников, богатых и влиятельных. Как и сам Николас.
Его гнев превратился в пепел. Гнев ни к чему не приведёт, поэтому он попытается воззвать к её собственным интересам.
— Ты понимаешь, что происходит в Кель-Романо? Нехватка продовольствия, нормирование? Там не всё так хорошо, Элейн.
— Не говори глупостей. В таком случае Николас не пригласил бы нас. Ты просто снова пытаешься мне всё испортить.
Напоминание о том, что Элейн в настоящее время не имеет такого социального влияния, которое должно было бы привлечь влиятельного человека из влиятельной семьи, заставило его думать как полицейский, а не как отец. Женщина, отчаянно стремящаяся подняться по социальной лестнице, была бы лёгкой добычей для мужчины, который не хотел тратить деньги на проживание в отеле на время своих выступлений. Приехал ли Николас Скретч в Толанд по чьему-то приглашению или пересёк Атлантику в надежде заработать немного денег? Достаточно легко сказать, что ты из богатой семьи, если никто не может подтвердить этот факт.