— Отлично, — сказал Монти. — Если вы хотите поехать в Кель-Романо с мистером Скретчем, это ваше дело. Лиззи может остаться здесь со мной, пока ты не вернёшься.
— Я не оставлю дочь в таком месте, как Лейксайд, — сказала Элейн. — Кроме того, ты всё время будешь работать. Где она сможет остаться?
— Я разберусь, — настаивал Монти.
Тишина иного рода. Потом она отвечает:
— Ничего не получится. Мы с Лиззи едем в Кель-Романо с Николасом. И мы, возможно, не вернёмся в Толанд или даже в Таисию. Я хочу, чтобы моя дочь жила в городе, где нет оборотней и вампиров, наблюдающих за ней из-за каждого угла. Пока мы не сможем цивилизовать мир, мы никогда не сможем по-настоящему наслаждаться цивилизацией.
Это должно быть риторика НТЛ.
Нет смысла продолжать с ней разговор. Завтра он поищет адвоката и посмотрит, что ему нужно сделать, чтобы получить опеку над дочерью или, по крайней мере, помешать Элейн увезти Лиззи на другой континент.
— Береги себя, ради Лиззи, — сказал он.
— Почему ты так говоришь? — спросила она
— Потому что, Элейн, если твой друг действительно пытается расшевелить движение «Намида только для людей» в Толанде, то с этого момента оборотни и вампиры будут следить за каждым его движением и слушать всё, что он говорит.
— Ты говоришь это только для того, чтобы напугать меня.
— Нет, я говорю это потому, что это правда.
Он знал, что расстроил её, когда она позволила Лиззи вернуться к телефону и поговорить с ним минуту, прежде чем кто-то взял трубку у его девочки и, молча, повесил её.
Он не знал, что будет делать с Лиззи этим летом, но будь он проклят, если он без боя позволит ей сесть на корабль и пересечь Атлантику.
* * *
— Но почему я должен оставаться здесь? — спросил Сэм, понизив голос до хныканья.
Саймон стиснул зубы и пошёл обратно к Комплексу Вулфгардов. Скулёж звучал гораздо более раздражающе, исходя от человеческой формы. Особенно щенячий скулёж.
— Тебе нравится жить с Эллиотом, потому что ты играешь с другими щенками.
— Но я хочу жить с тобой и Мег!
«Особенно с Мег», — молча, признал Саймон. Теперь, когда новизна сна в куче волчат исчезла, Сэм упорно боролся за то, чтобы вернуться к жизни с Саймоном, который жил по соседству с Мег в Зелёном Комплексе. Он хотел поиграть со своим приятелем по приключениям. Он хотел рассказать ей о школе. Ему хотелось сделать всё то, что он делал до того, как Саймон начал понимать, какую опасность могут представлять для Сэма и Мег щенячья неуклюжесть и энтузиазм.
Разве не по этой причине он и волчонок отправились на прогулку в человеческом обличье? Чтобы они могли поговорить? Чтобы он мог объяснить?
— Сэм.
Саймон остановился. У его сестры Дафны были серые глаза, как у Эллиота. У Сэма тоже были серые глаза, но глаза волчонка заставляли его больше думать о Мег, чем о Дафне.
— Сейчас не лучшее время для того, чтобы оставаться со мной.
Сэм опустил глаза.
— Мег опять заболела?
Так много страха в голосе волчонка. Сэм видел, как умерла его мать, видел, как она истекала кровью от огнестрельного ранения. Потребовалось необычное мышление Мег, чтобы вернуть травмированного волчонка к ним.
Саймон присел, изображая заботливого дядю, а не властного волка.
— С Мег всё в порядке. Но мы кое-что о ней узнали. Её кожа…
Как объяснить странную и хрупкую кожу Мег?
— Пахнет вкусно, — предложил Сэм.
Хорошо, да. Интригующе из-за её «не-добыча» запаха, определённо.
— Да, пахнет хорошо. Но её легко поранить.
Сэм обиженно отступил на шаг.
— Я не причиню вреда Мег!
— Не нарочно, нет, — согласился Саймон. — Но даже маленькая царапина опасна для неё.
— Но ведь раньше этого не было!
— Да, так и было. Мы просто не знали, насколько это опасно. Именно это сейчас мы с Мег и пытаемся выяснить. И случаются плохие вещи, поэтому я не хочу, чтобы ты оставался один. Вот почему я хочу, чтобы ты был с остальными в Вулфгарде.