Саймон сглотнул, страстно желая воды. Жажда чего-то гораздо более богатого, чем вода.
— Я думал, что это разозлит меня, и я смогу помочь ей, защитить её, — он посмотрел в глаза Монтгомери. — Как это было раньше.
Монтгомери понимающе кивнул.
— Но вас это не рассердило?
— Нет, на мгновение так и было, но потом мне стало хорошо, так хорошо, что я не мог сосредоточиться на помощи Мег или… Она хотела, чтобы я записал слова, и я попытался. Но всё, чего я хотел это лежать и чувствовать себя хорошо.
Он вспомнил эрекцию, желание своей человеческой формы секса и нечто большего, чем секс. Но он не мог вспомнить ничего, кроме хорошего самочувствия.
— Теперь с вами всё в порядке?
Что-то в голосе Монтгомери. Саймон заставил себя сосредоточиться.
— Нет. Я… ещё не совсем в порядке.
— Вы описываете состояние, которое соответствует наркотику под названием «балдёж», поэтому неудивительно, что вы так отреагировали. Он вызывает привыкание, как опиат, — Монтгомери сделал паузу и посмотрел на Иных. — Он вызывает привыкание и, по крайней мере, один человек умер от передозировки. Человек просто перестал прилагать усилия, чтобы выжить.
Неловкое молчание. Потом Генри сказал:
— Саймон провёл большую часть дня в пассивном тумане, не в состоянии ни постоять за себя, ни защитить себя.
— Понимаю, — Монтгомери сделал осторожный вдох, прежде чем спросил: — Вы уверены, что не принимали ничего другого. Вы уверены?
— Я уверен, что наркотик, который ты называешь «имитатор волка», происходит из крови кассандры сангуэ, — сказал Саймон. — И я уверен, что этот «балдёж» тоже происходит из крови пророка.
«Привыкание? Исчезнет ли эта пустота и жажда? Наброшусь ли я на Мег и укушу её, чтобы попробовать ещё раз? И как могли две вещи, столь разные по сути, исходить из одного и того же источника? Потому что его реакция на кровь Мег менялась практически между одним облизыванием и другим. Как? И почему?»
Монтгомери откинулся на спинку стула.
— Я хотел бы обсудить эту информацию с доктором Лоренцо в строжайшей тайне.
— Если кто-нибудь узнает… — предупредил Саймон.
— Я осознаю опасность, мистер Вулфгард. А также знаю, что доктор Лоренцо должен завтра утром проверить мисс Корбин. Потом я хотел бы встретиться со всеми вами.
— Только не Мег.
Саймон почувствовал, что все уставились на него. Он взял бумагу, на которой были написаны слова пророчества, и фотографию другого пророка по крови.
«Была ли это Джин, подруга, о которой часто упоминала Мег? Подруга, которая бросила вызов людям, контролирующим девушек, настаивая на том, что у неё есть имя, а не просто обозначение?»
— Мы послушаем, что вы с доктором Лоренцо скажете об этих наркотиках, а потом я поговорю с Мег.
— Очень хорошо, — Монтгомери встал. — Если нет ничего другого, мне нужно вернуться в участок.
— Ничего, — сказал Саймон.
Он подождал, пока Монтгомери спустится вниз, и вскочил с места. Или точнее попытался. Ещё дрожащий, ещё…
Он заскулил, когда увидел мех на своих руках, как пальцы меняют форму, несмотря на все его усилия остановить обращение.
— Всё в порядке. Ты оставался человеком, пока он не покинул комнату, — сказал Влад, его голос был полон сочувствия. — Саймон, тебе нужно отдохнуть.
Он не нуждался в отдыхе. Ему нужна была Мег.
— Я иду домой, — он протянул фотографию и бумагу Владу. — Возьми это. Запри их. Я не хочу, чтобы они были в Зелёном Комплексе.
— Я отвезу тебя домой, — сказал Блэр.
Он не стал спорить. Очевидно, ему нужно было перевоплотиться в Волка, и он не мог рассчитывать на то, что сохранит достаточно человеческую форму для поездки домой.
Влад извинился и пошёл через холл в кабинет «Вопиющего Интересного Чтива». Эллиот сказал, что ему нужно проконтролировать работу в Консульстве. Без сомнения, мэр оставил ещё несколько сообщений, решив держать линии связи открытыми и избежать того, чтобы его город разделил судьбу Талулах Фолс.
Саймон последовал за Блэром к двери. Услышав испуганное ворчание, он оглянулся и удивился, зачем Тесс понадобился Генри.
Истинное лицо Тесс просвечивало ровно настолько, что она больше не могла сойти за человека. А её волосы… чёрные с редкими рыжими прядями, когда минуту назад они были красными с зелёными прядями, свернулись и извивались так, что Генри показалось, будто они тянутся к нему, ожидая возможности обхватить его горло и сжать.
— Я не причиню тебе вреда, Бэагард, — даже её голос стал более грубым, более диким. — Но сегодня не только у меня проблемы с контролем.