Оттаскивая Ронана от Вольво, Деклан ударил брата достаточно сильно, что даже Гэнси это почувствовал. Эшли (ее светлые волосы были более заметны, чем остальное) хлопала глазами на него из машины.
Гэнси сделал несколько шагов вперед.
— Ронан!
Ронан даже не повернул головы. Мрачная улыбка, больше скелета, чем парня, отпечаталась на его губах, пока братья кружили по кругу. Это была реальная драка, не показуха, и она транслировалась в ускоренном режиме. Кто-нибудь был бы без сознания, пока Гэнси бы оплакивал разрушения, а у него не было времени везти кого-нибудь в дежурную больницу сегодня ночью.
Гэнси прыгнул, захватив руку Ронана на замахе. Его пальцы все еще цеплялись за что-то во рту Деклана, хотя и кулак Деклана уже летел сзади, словно жестокое объятие. В итоге Гэнси получил удар Деклана. Что-то мокрое оросило его руку. Он был уверен, что кто-то плюнул, хотя, возможно, это была кровь. Он прокричал слово, которое выучил от своей сестры, Хелен.
Ронан держал Деклана за его бордовый галстук, и Деклан притянул того за затылок одной, сжатой в кулак до побеления костяшек пальцев, рукой. Гэнси не следовало быть там. С тихим звуком в запястье Ронан вмял голову Деклана в водительскую дверь Вольво. Раздался смачный недобрый звук. Деклан убрал руку.
Гэнси воспользовался случаем и оттащил Ронана где-то метра на полтора. Дергаясь в его захвате, Ронан дрыгал ногами по тротуару, словно заяц. Он был невероятно силен.
— Хватит, — пыхтел Гэнси. — Не порти лицо.
Ронан отвернулся, весь собранный в одну мышцу, накаченную адреналином. Деклан, костюм которого выглядел хуже, чем вообще может выглядеть костюм, двинулся на них. У него был адский синяк, ползущий до затылка, но он готов был начать сначала. Невозможно было сказать, что же их побудило к драке: новая медицинская сиделка матери, плохие оценки в школе или необъяснимый счет кредитной карты. Может быть, просто Эшли.
Менеджер Нино показался у входа. Еще немного, и вызовут полицию. Где был Адам?
— Деклан, — произнес Гэнси голосом, полным предупреждения, — если ты вернешься сюда, я клянусь…
Резко вздернув подбородок, Деклан сплюнул кровь на тротуар. Его губа была разбита до крови, но зубы все еще целы.
— Отлично. Он твой песик, Гэнси. Держи его на поводке. И смотри, чтобы его не выперли из Аглионбая. Я умываю руки.
— Хотелось бы, — прорычал Ронан.
Его тело затвердело под рукой Гэнси. Его ненависть была словно грозная вторая кожа.
Деклан продолжил:
— Ты такой кусок дерьма, Ронан. Если бы отец видел…
И это заставило Ронана вспыхнуть снова. Гэнси сжал руки вокруг груди Ронана и тянул его назад.
— Почему ты вообще здесь? — спросил Гэнси у Деклана.
— Эшли понадобилось зайти в туалет, — решительно ответил Деклан. — Я имею право останавливаться там, где мне нравится, ты так не думаешь?
Последний раз, когда Гэнси заходил в совместный туалет в Нино, там пахло рвотой и пивом. На одной из стен красным маркером было неразборчиво написано слово "BEEZLEBUB"[9] и ниже номер телефона Ронана. Было сложно представить Деклана, выбирающего для своей подруги воспользоваться удобствами Нино. Гэнси отрезал:
— Думаю, тебе просто надо уйти. Этот вопрос не решится сегодня.
Деклан рассмеялся первый раз. Широкий небрежный смех, полный круглых гласных. Ясно, что он не находил ничего смешного в Ронане.
— Спроси, собирается ли он закончить этот год хотя бы с тройками, — сказал он Гэнси. — Ты вообще ходишь на занятия, Ронан?
Позади Деклана Эшли выглянула из бокового окна со стороны водителя. Она опустила стекло, чтобы послушать. Она практически не выглядела идиоткой, когда думала, что никто не обращает на нее внимание. Казалось, будто справедливость торжествует на этот раз, сейчас Деклан — тот, кем играют.
— Я не говорю, что ты не прав, Деклан, — говорил Гэнси.
У него пульсировало ухо в месте, куда пришелся удар. Он мог ощущать сердце Ронана, стучащее ему в руку, которой он удерживал друга. Его клятва подбирать слова тщательнее вернулась к нему, и он произнес остальную часть своей речи в голове, прежде чем произнес это вслух:
— Но ты не Нил Линч и никогда им не будешь. И ты продвинешься вперед значительно быстрее, если перестанешь пытаться.
Гэнси отпустил Ронана.
Ронан не двинулся, как и Деклан, как будто назвав имя их отца, Гэнси произнес заклинание. Выражения их лиц были холодными. Различные раны, нанесенные одним и тем же оружием.
— Я только пытаюсь помочь, — наконец, сказал Деклан, но прозвучало это как поражение.
Было время, несколько месяцев назад, когда Гэнси поверил бы ему.
Рядом с Гэнси Ронан стоял, опустив руки по швам. Иногда, после драк, в глазах Адама появлялось что-то далекое, отсутствующее, казалось, его тело принадлежало кому-то еще. Когда же били Ронана, все было наоборот: он срочно становился настолько настоящим, будто бы спал до этого.
Ронан сказал своему брату:
— Я никогда не прощу тебя.
Окно Вольво с шуршанием закрылось, когда Эшли поняла, что эта беседа не предназначалась для ее ушей.
Посасывая свою окровавленную губу, Деклан смотрел в землю некоторое время. Затем он поправил и пригладил свой галстук.
— Это больше ничего не значит, — произнес он и открыл дверь Вольво.
Сев на водительское сидение, Деклан сказал Эшли:
— Я не хочу говорить об этом. — И захлопнул дверь.
Шины Вольво взвизгнули, когда тронулись от тротуара, и затем Гэнси и Ронан остались стоять рядом друг с другом в странном тусклом свете парковки. Через квартал злобно гавкнула собака, три раза. Ронан коснулся мизинцем брови, чтобы проверить, есть ли там кровь, но ее не было, просто большой, наливающийся синяк.
— Прекрати, — заговорил Гэнси.
Он не был целиком уверен, что независимо от того, что Ронан сделал или хотел, но не смог сделать, это было легко исправить, он точно знал, что это надо исправить. Единственная причина, по которой Ронану разрешили остаться на Фабрике Монмут, это его приемлемые оценки.
— Что бы это ни было, не позволяй ему быть правым.
Ронан ответил низким голосом, только для Гэнси:
— Я хочу уйти.
— Еще один год.
— Я не хочу делать это еще один год.
Он запихнул камень под Камаро. Теперь его голос нарастал, но только в свирепости, не в громкости.
— Другой год, и меня задушит галстук, как Деклана? Я не чертов политик, Гэнси. Я не банкир.
Гэнси тоже не был, но это не значит, что он хотел уйти из школы. Боль в голосе Ронана говорила, что друг не мог понять всего, поэтому сказал:
— Только выпустись и делай все, что хочешь.
Целевые фонды их отцов гарантировали, что никто из них не должен работать, чтобы зарабатывать себе на жизнь, даже если они не хотели. Они были лишними винтиками в машине под названием «общество», и этот факт по-разному давил на плечи Ронана и Гэнси.
Ронан выглядел сердитым, но он был в настроении, в котором собирался выглядеть сердитым, не смотря ни на что.
— Я не знаю, чего хочу. Я не знаю, черт возьми, кто же я сам.
Он забрался в Камаро.
— Ты обещал мне, — сказал Гэнси в открытое окно.
Ронан не поднял глаз.
— Я знаю, что я тебе обещал, Гэнси.
— Не забудь.
Когда Ронан хлопнул дверью, это отозвалось по всей парковке эхом, которое усилилось после наступления темноты. Гэнси присоединился к Адаму в его безопасно удаленной точке наблюдения. Адам выглядел опрятным, сдержанным и предельно собранным. Откуда-то он достал резиновый мяч с логотипом Губки Боба и стукнул им по земле с задумчивым выражением лица.
— Я убедил их не звонить в полицию, — сказал Адам.
Он был хорош в улаживании всякого рода происшествиях.
Гэнси выдохнул. Сегодня у него не было сил разговаривать с полицией о поведении Ронана.
«Скажи, что я поступил верно с Ронаном. Скажи мне, как отыскать старого Ронана. Скажи, что я не разрушаю его, удерживая вдали от Деклана».
Но Адам уже говорил Гэнси, он думал, что Ронану надо учиться подчищать свои собственные неприятности. Это только Гэнси, казалось, боялся, что Ронан научится жить в грязи.
9