Никто из обитателей дома никогда не сомневался в том, что Блю предначертано убить поцелуем своего возлюбленного. Правда, эта опасность так давно маячила на горизонте, что уже казалась не такой уж страшной. Слишком уж трудно было кому-нибудь воочию представить себе шестилетнюю малышку Блю влюбленной.
А к 16 Блю твердо решила, что никогда не влюбится, так что все это можно выкинуть из головы.
Впрочем, эта уверенность пошатнулась, когда в их городок Генриетту приехала Нив, сводная сестра матери. Нив прославилась тем, что делала публично то же самое, чем мать Блю занималась втихомолку. Мора в своей гостиной предсказывала судьбу обитателям Генриетты и ближайших окрестностей города. Нив пророчествовала по телевизору в пять часов утра. У нее был собственный сайт, украшенный старомодными размытыми фотографиями, с которых она пристально глядела прямо в глаза зрителям. Ее имя было начертано на обложках четырех книг о сверхъестественных явлениях.
Блю никогда прежде не видела Нив, и поэтому все ее представление о своей тете было наскоро почерпнуто из Интернета.
О причинах, по которым Нив решила нанести им визит, Блю могла только догадываться, зато от ее внимания не укрылось, что он породил множество разговоров между Морой и ее лучшими подругами, Персефоной и Каллой — разговоров того сорта, когда при появлении Блю собеседницы поспешно подносили к губам чашечки с кофе или кто-нибудь из них принимался постукивать авторучкой по столу. Однако Блю не слишком беспокоилась из-за приезда Нив — что может значить появление еще одной женщины в доме, и без того заполненном ими под самые стропила?
В конце концов Нив все же явилась. Это произошло весенним вечером, когда и так длинные тени лежащих на западе гор казались даже длиннее, чем обычно. Открыв ей дверь, Блю в первый миг подумала, что перед нею какая-то незнакомая старуха, но стоило ее глазам привыкнуть к багряному свету, пробивавшемуся сквозь листву деревьев, как она увидела, что Нив ненамного старше ее матери, которая отнюдь не была старухой.
Вдалеке, надрываясь, лаяли собаки. Блю давно привыкла к их голосам; осенью члены охотничьего клуба Эглайонби почти каждый уик-энд выезжали с гончими на лошадях. Блю знала, что означал надрывный заливистый лай, который она слышала: собаки гнали добычу.
— Ты дочка Моры, — сказала Нив и, прежде чем Блю успела ответить, добавила: — В этом году ты влюбишься.
Глава 1
В церковном дворе было холодно, хотя смерть еще не пришла.
Каждый год Блю и ее мать Мора приходили в одно и то же место, и каждый год там было холодно. Но в этом году Моры с нею не было, и Блю казалось, что здесь даже холоднее, чем обычно.
Было 24 апреля, канун дня Святого Марка. Для большинства день Святого Марка приходит и уходит незамеченным. В школах не бывает ни каникул, ни праздников. Никто не дарит никому подарков. Не устраивают фестивалей и костюмированных балов. В день Святого Марка не бывает ярмарок, в витринах не выставляют открыток, посвященных этому дню, по телевизору не показывают программ, которые бывают один раз в году, в этот день. Никто не отмечает 25 апреля в своих календарях. По правде говоря, большинство людей даже не имеет понятия, что в честь Святого Марка был назван особый день.
Но смерть не забывала о нем.
Сидя на каменной стене и дрожа от холода, Блю уговаривала себя, что, по крайней мере, в этом году нет дождя.
Каждый год в канун дня Святого Марка Мора и Блю ехали сюда — в стоявшую на отшибе церковь, настолько старую, что и название ее давным-давно забыли. Руины окружали густо поросшие лесом холмы, за которыми находилась Генриетта; до гор оставалось несколько миль. От церкви сохранились только стены; и крыша, и полы давно обвалились. Все, что не сгнило, было укрыто жадными лозами и побегами, пахнувшими тухлятиной. Церковь окружала каменная стена, в которой был, возле покойницкой, единственный разрыв, рассчитанный на то, чтобы пропустить могильщиков с гробом. К дверям старинной церкви вела тропинка, утоптанная настолько, что на ней не могли вырасти даже вездесущие сорняки.
— Ах! — выдохнула Нив; пухленькая, но неожиданно элегантная она сидела рядом с Блю на стене. Блю снова, как и при первом знакомстве с Нив, поразили ее странно красивые руки. От полных запястий начинались мягкие, похожие на детские, кисти с тонкими пальцами с овальными ногтями.